Вот кому оказали действительную помощь японские интервенты. С первого взгляда становится ясно, что комиссары с ними договорились. Находившиеся под “охраной” японцев тысячи тонн вооружений, принадлежащих Русской Армии, не были возвращены Земской Рати, которая, по сути, с голыми руками противостояла численно ее превосходящему и вооруженному до зубов наступающему врагу. Уходя, японцы даже испортили стоявшие на владивостокских фортах орудия.

Между тем, красные, подтянув резервы, начали проявлять особую активность на фронте. Уже 6 октября через офицера для связи при штабе Рати начальник тыла адмирал Старк получил от Правителя следующую телеграмму:

“Срочно Владивосток начальнику тыла адмиралу Старку для личного расшифрования.
      По приказанию Правителя срочно передаю начальнику тыла: шестого октября (1922) вполне определился переход противников к активным действиям с участием подкреплений, прибывших из Забайкалья. Несмотря на частичные успехи наших контрударов, недостаток ружейных патронов ясно мне указывает, что борьба не может быть затяжной, ибо отстаивать упорно территорию одной артиллерией и холодным оружием против пулеметов и ружейного огня не представляется возможным. В такой обстановке меня беспокоят семьи армии во Владивостоке. Подготовьте необходимые плавучие средства, чтобы в крайности перебросить семьи на Русский остров.
      Кавторанг Четвериков”.
      (Н.З.Кадесников. “Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом”. Нью-Йорк, 1965).

Недолго просуществовала вновь воссозданная русская государственность на дальневосточной украине России. Уже в октябре 1922 года под давлением превосходящих сил интернациональных завоевателей русские войска вынуждены были оставить Владивосток. Из кораблей Сибирской флотилии и пароходов Добровольческого флота был составлен отряд транспортов. Всего эвакуации подлежало десять тысяч человек, в число которых входило два Кадетских корпуса, часть казачьей армии, родственники военных и несколько сот раненых. Эвакуация из Владивостока протекала в строгом соответствии с секретным оперативным приказом № 26 от 23 октября 1922 года командующего Сибирской флотилией адмирала Старка. Этот приказ, рассчитанный по часам, был выполнен точно в назначенные сроки. К 23 часам 24 октября Владивосток был оставлен Белыми частями. Красные вступили в город в 10 часов утра 25 октября, но не имели плавучих средств для преследования флотилии Белых. Главные силы Земской Рати во главе с М.К.Дитерихсом ушли в Манчжурию. Как представитель Отеческой власти, М.К.Дитерихс понимал, что гражданская война не должна вестись на истребление, поэтому Земская Рать отступала без особой стрельбы, стараясь не стрелять или стрелять в воздух.

Манчжурия еще долгое время оставалась базой борьбы против антирусской власти, захватившей Русский Дальний Восток. Через 40 лет газета “Голос Родины” (№ 47, июнь 1962 г.) напечатала рассказ вахмистра А.В.Акулова. Казачий полк, в котором он сражался против Красной Армии осенью 1920 года, был отброшен к китайской границе. Там, на чужой земле, приспосабливались кто как мог. Многие казаки заселили в Маньчжурии район Трехречья. Жили надеждой вернуться скоро в Россию с оружием в руках. Все было готово. Ждали только, когда замерзнет Аргунь. Но выступить не решились, узнав о падении в Приморье последнего оплота русской власти.

Но на этом сопротивление еще не окончилось. Последнюю отчаянную попытку продолжить борьбу предпринял сподвижник М.К.Дитерихса, активный участник гражданской войны в Сибири (со второй половины 1919 года командовал 1-й Сибирской армией) генерал-лейтенант Анатолий Николаевич Пепеляев - младший брат бывшего премьер-министра колчаковского правительства Виктора Николаевича Пепеляева (6 февраля 1920 года его вместе с Колчаком расстреляли в Иркутске по постановлению местного ревкома). Анатолий Николаевич тяжело переживал трагедию Белого движения в Сибири и судьбу старшего брата. В конце августа 1922 года он сформировал Сибирскую Добровольческую Дружину численностью 750 штыков с двумя пулеметами, и на двух пароходах отправился из Владивостока на север, в порт Аян на побережье Охотского моря, для распространения по всей Сибири начавшегося в Якутии в 1921 году антибольшевистского крестьянского восстания. Однако ко времени высадки десанта повстанцы были уже разбиты, и вместо двенадцатитысячной армии остался отряд в 250 штыков, деморализованный и почти безоружный.

Село Нелькан в 250 километрах от Аяна, где были заготовлены продовольствие и зимняя одежда, оказалось занято красными. Тем не менее, Сибирская Добровольческая Дружина выступила в поход и 23 сентября стремительной атакой захватила Нелькан. Дождавшись там зимы, генерал Пепеляев выступил в поход на Якутск, надеясь вызвать там новое восстание. Добровольцы преодолели по таежным тропам 950 верст, и 5 февраля 1923 года заняли пригород Якутска - слободу Амгу. Но слишком неравны были силы. Вышедший из Якутска навстречу добровольцам оккупационный отряд интернационалиста Строда задержал в районе Амги их продвижение до подхода основных частей Красной Армии. Ожесточенные бои с переменным успехом продолжались до весны, Дружина несла потери, в тех условиях невосполнимые, и Пепеляев отвел ее обратно в Аян. Прижатые к океану, 17 июня 1923 года добровольцы прекратили сопротивление.

В новогоднюю ночь (по старому стилю) 1938 года после длительного периода заключения Анатолий Николаевич Пепеляев был расстрелян в подвале Новосибирского УНКВД по обвинению в “подготовке вооруженного восстания и восстановлении монархического строя в СССР”. (А.Петрушин. “Омск, Аян, Лубянка... Три жизни генерала Пепеляева”. “Родина”, 1996, № 9, стр. 59-63).

“Около Десяти судов Сибирской флотилии, находившихся на Камчатке и в разных пунктах побережья Охотского моря, с войсками и беженцами направились в японский порт Гензан. Японцы не посмели чинить им препятствия в дальнейшем продвижении на Шанхай. Но пароходы Добровольческого флота “Сишан” и “Томск”, застигнутые событиями после эвакуации Камчатки в японских портах, не без вмешательства японских властей ушли... в красный Владивосток”.
(Н.З.Кадесников. “Краткий очерк...” Нью-Йорк, 1965).

О том, что существовал сговор между японскими “милитаристами” и коммунистами-интернационалистами, с неопровержимостью документа говорят и стенограммы Первого Приморского губернского съезда Советов, состоявшегося в марте 1923 года после пятимесячной “чистки” края, называемой скромно “советизацией”, в ходе которой было уничтожено свыше двухсот членов монархических организаций и пяти тысяч офицеров. И это при том, что М.К.Дитерихс, наученный горьким опытом Гражданской войны, эвакуировал всех желающих, включая стариков и детей, больных и раненых.

“...Уже через несколько дней, - вспоминает генерал П.П.Петров, - мы знали об арестах, убийствах, расправах, регистрациях. Позже, зимой, большевики предприняли массовые высылки из Владивостока пришлого за последние годы народа. Вывозили высылаемых эшелонами на Хабаровск”.
(П.П.Петров. “От Волги до Тихого океана в рядах Белых: 1918-1922 годы”, Рига, 1930).

Дальнейшую судьбу этих несчастных нетрудно предугадать.

В стенограммах Первого Приморского губернского съезда Советов, на долгое время упрятанных в спецхран Приморского Государственного архива, читаем, что уполномоченный Госбанка РСФСР т.Барышников, делая дополнение к докладу зав. финансовым отделом Губревкома, заявил: “Нашей задачей будет собрать как можно больше сырья и как можно больше выбросить его за границу”. А сам зав. финансовым отделом тов. Витол, как дорвавшийся до чужого добра бандит, похвалялся: “У нас крупные рыбные богатства, у нас богатые леса. Все это довольно богатые источники доходов, откуда, быть может, царское правительство ничего не получало, но мы сейчас должны извлечь из них возможно больше средств для содержания собственного аппарата и даже дать центру”. (Гос. архив Приморского края. Ф.530, т. 2, опись 1, ед. хран. 121, листы 58, 77).


Таковы были первоочередные задачи Советской власти в “освобожденном” Приморье: жировать на чужом добре, делиться с центральными совдеповскими правителями и продавать за гроши русские национальные рыбные и лесные богатства в Японию в уплату долга, оговоренного на воровской сходке в Чаньчуне.

Сегодня наследники Троцкого, называющие себя демократами, успешно продолжают дело, начатое их предками и идейными предшественниками.