|
НАИПРАВОСЛАВНЕЙШИХ....гляди ка ты...это значит-просто Православным мало уже.
а вот кстати,и мнение одного жиденка о бо.Андрее
Мы их предупреждали”
Будучи довольно давно знаком с господином дьяконом Андреем Кураевым, я, наконец, собрался воздать должное его удивительнейшим способностям, из которых, может быть, главная, — умение принудить всякий факт к непотребному сожительству со своими тайными и явными замыслами. Он вообще человек очень ловкий и в средствах чрезвычайно небрезгливый. Вот, к примеру, я помянул в статье “Уроки сектоведения” его плевок в моё не вполне славянское происхождение, а он в ответ изумленно поднял брови: “Странно, что человек обиделся на меня за то, что я назвал его по имени-отчеству”. (Гляди сие в Интернете, куда прислал своё резюме господин дьякон).
У Куприна один провинциальный трагик на просьбы хотя бы немного подучить роль отвечает: “Наплевать. ...Публика всё равно ничего не понимает. Публика — дура”. Его боголюбие, всечестной отец дьякон относится к нам с таким же первобытным хамством. Он совершенно уверен, что ничего не смыслящей дуре-публике и в голову не придёт устроить очную ставку его слов в Сети с его желтенькой книжкой под названием “Оккультизм в православии”, где на страницах 374-375 поминается моя рецензия на книгу Евгения Александровича Ямбурга “Школа для всех”. По мнению господина дьякона, этот самый Ямбург — негодяй, каких мало. Он давно калечит наших детей, то поощряя вальдорфскую (то бишь — антропософскую) педагогику, то покровительствуя сектам, причём даже таким подлым, которые толкают детей в объятия растлевающего их гуру. Чёрным по белому далее написано: “...чувство племенной солидарности взяло у Александра Иосифовича (это я — А.Н.) верх над здравым смыслом и христианской ответственностью”.
А для дуры-публики — вид святой невинности: чего-де он на меня взъелся за своё имя-отчество!
Христом Богом вас уверяю, господа мои, друзья и недруги, что ежели бы касалось только меня, то я и слова не проронил бы в ответ. “Племенная солидарность” до Страшного Суда так бы и осталась за пазухой у его боголюбия — как и совершенно гнусное враньё о замечательном педагоге Ямбурге. В конце концов, нечистоплотность дьякона Кураева и его крепнущая с годами склонность держать нос по ветру стали уже притчей во языцех. Объявленный им крестовый поход против Рерихов в пух и прах раздолбала Ксения Мяло, отметив при этом, что наш герой не останавливается “перед замалчиванием и даже передергиванием фактов, когда это требуется для достижения цели”. А из боевых порядков “Радонежа” и “Руси православной”, изнемогающих в смертельной брани с жидами всех мастей, в Кураева прицельно бьют “хамелеоном”, припоминая отцу дьякону былое сотрудничество с “Еврейской газетой” и отказывая пока ему в праве и чести встать бок о бок с генералом Макашовым.
Под грозовые раскаты таковых сражений мне, право, вполне можно было бы промолчать. Положить на Кураева печать забвения. Проявить милосердие. Понять, если желаете, драму этого ещё сравнительно молодого человека, у которого добровольно принятый им обет полового воздержания непостижимым образом переродился в тотальный нарциссизм, обнаруживающий себя едва ли не в каждой из книг, в устрашающем количестве выпорхнувших в последние годы из-под пера его боголюбия. Или вздохнуть о нём в нашей печати — да вот хотя бы даже в “Русском вестнике” или в “Радонеже”: бедный Андрюша! Каким славненьким семинаристиком во времена оно являлся в “Московские новости”, сияя чистым взором, любовью к демократии и надеждой на возрождение Церкви!
Был студентом — стал профессором Свято-Тихоновского богословского института, дважды кандидатом: философии и богословии, любимцем телевидения. Совсем недавно, включив ТВ-6, я его увидел и услышал его ответ на вопрос ведущего (что-то о евреях). “Мы их предупреждали”, — с тихой важностью промолвил учёный дьякон и строго глянул с экрана на весь наш народ. Денно и нощно ощущая свою неразрывную связь с массами, я содрогнулся. Чему он учит? Что проповедует? О чём думает — он, служитель Христов? “Мы их предупреждали”, — сказал он со значительностью судьи, уже предрешившего приговор. Кто такие “мы”? Кого эти “мы” предупреждали? Всех вообще евреев-граждан России? Или лишь некоторых? Наконец: надо ли это “мы” понимать в том смысле, что уже существует, создан, действует некий союз, в котором дьякон Кураев играет не последнюю роль, или “мы” пока ещё, так сказать, фигура, образ, тень, не имеющая содержания, но стараниями отца дьякона и его благочестивых единомышленников мало-помалу обретающая плоть и кровь и вот-вот имеющая явиться нам сплоченной дружиной, выкашивающей сорную траву с наших плодородных полей?
Предупредив евреев, отец дьякон как милосердный христианин все-таки не утратил надежду на перевоспитание хотя бы отдельных представителей этого племени, для чего решил показать им их подлинное — с политической, литературной и религиозной точек зрения — и, мягко говоря, малопривлекательное лицо. Он замыслил создать нечто вроде зеркала, глянув в которое, всякий благонамеренный еврей растоптал бы хранящуюся в шкафу, пережившую три погрома и пересыпанную нафталином ермолку своих предков и воскликнул бы в чистосердечном порыве, что отныне и до века будет следовать отеческим советам его боголюбия и “прилагать усилия для того, чтобы не провоцировать ответной реакции”. И, устыдившись собственной мерзости, дал бы нерушимый зарок никогда более не пробуждать недобрых чувств в душе всечестного отца Андрея, который с откровенностью блаженного Августина так излагает свои скорби: “...не могу не заметить, что чтение демпрессы провоцирует во мне незнакомые мне ранее реакции”.
Бедный. Как жаль его. Право, за одну лишь страдающую душу господина дьякона Кураева, в которой, по его мучительному признанию, “вдруг начинают мелькать странные тени” и “копится негатив”, стоило бы примерно наказать “еврейских журналистов”. Довели, падлы, профессора до совершенно неприличного отношения к русской речи, тихо постанывающей от оскорблений действием в виде реакций на провокации и прочего словесного блуда.
Господа мои, кто бы вы ни были по пятому пункту! Поймите меня. Было бы мне в конце концов невыразимо стыдно промолчать по прочтении книги дьякона Андрея Кураева “Как делают антисемитом”. Кое что о ней и о её авторе я уже сказал — но это лишь присказка. Сказка впереди.
вот кому вторят...
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Владимир Юрганов особенно расстроил, не ожидал