Ну так и поезжайте в Папуа Новую Гвинею или в джунгли Амазонии, реализуете там свои первобытно-феодальные фантазии.

Некоторые дикари до сих пор в нём живут

Обжали, это факт. Но вовсе не причина, чтобы России залезать в общемировую бойню, стоившую ей не менее 1 млн. жертв. Да и убийца Франца-Фердинанта, Гаврила Принцип, был масоном.

А кто это им, "земским боярам", даст в упраление территории? Система кормлений была отменена ещё Иваном Грозным.

Для Халецкого семья,мама и папа, дедушка и бабушка, весь его род - это первобытно-общинные отношения. И он "выше " этого, ибо у него "историческое развитие ускорятеся". Интересно куда?

не до сих пор, а деградировали до этого.

меньше увлекайтесь дарвинизмом ))))

Наброски к стратегии сопротивления
http://www.shturmnovosti.com/view.php?id=23851

Настоящие тезисы не являются в полной мере наброском новой политической теории. Их задача ограничивается стремлением наметить контуры максимально широкой объединительной политической платформы отталкиваясь от отрицания тенденций, в отношении неприемлемости которых имеется единство понимания.

Предлагаемое объяснение существующего положения дел – это модель функционирующей капиталократии (1). Основа капиталократии есть виртуализация финансов, их отвязка как от золотого эквивалента, так и от реального производства (2). Эта виртуализация имеет двойственную причину как в объективных процессах необходимого преодоления капитализмом вызванного невозможностью дальнейшей экспансии кризиса (3), так и в субъективных интересах банковских элит. Итоговый результат – присвоение частной корпорацией монополии нелимитированного производства условных единиц (с нулевой себестоимостью) признаваемых в качестве эквивалента стоимости. Вопрос универсальности власти транснациональной мировой олигархии (ТМО) есть вопрос навязывания человечеству произвольно производимых ею виртуальных знаков (денег) в качестве универсального эквивалента не только стоимости, но и ценности вообще, то есть вопрос универсальности парадигм рынка, превращённого из механизма обмена в механизм присвоения и управления. Функционирование капиталократии как системы требует разрушения нерыночных ценностей, ограничивающих универсальность денег как эквивалента ценности. Машина капиталократии представляет собой мировой коррупционный механизм приватизации (с опорой на неограниченность частного источника финансов) функций государства, разрушения суверенитета национально-гражданских обществ и перехвата их функций ТМО в лице ТНК и «международных» (на самом деле - корпоративных) управленческих структур. Параллельно с этим осуществляется финансовый контроль над СМИ, монополизация информационного пространства и формирования «общественного мнения». Это приводит к вытеснению политики политтехнологией и к превращению политических теорий из собственно мировоззрений в утилитарные инструменты управления, в бренды, а политических субъектов – в фирмы, торгующие этими брендами в рамках общей метапарадигмы рынка. Далее с опорой на приватизацию государственных функций и «общественного мнения» берётся под контроль сфера общественного воспитания, и система становится самовоспроизводящейся.

Самовоспроизводящаяся технология капиталократии предполагает принуждение к бесконечному возрастанию потребления как средству обеспечения всеобщей завимости от денег и их функции как средства власти. Капиталократия не может вопроизводиться иначе, чем в соответствии с заложенным алгоритмом, поэтому ТМО не имеет свободы выбора и подчинена законам воспроизводства капиталократии, являясь лишь деталью машины, а не оператором. Капиталократия есть власть безличного механизма, а не конкретных лиц, поэтому она развивается не «к цели», а «в силу действующих причин» (2). Это делает возможным тотальный коллапс. Все ключевые современные парадигмы, внушаемые СМИ и средствами воспитания, могут быть адекватно описаны как инструменты капиталократической машины. Они сводятся к трём основным функциям: 1) разрушению всех ценностей, не поддающихся включению в рыночную парадигму и тем ограничивающих универсальность денег как эквивалента ценности; 2) разрушению общественных связей и институтов, способных к сохранению традиционных ценностей, затрудняющих формовку идеально управляемого потребителя либо создающих очаги потенциально способных к сопротивлению объединений на основе коллективных интересов; 3) разрушению структур личности (способности к самостоятельному мышлению, построению картины мира, принятию самостоятельных решений). Эти базовые парадигмы суть следующие: постмодерн, толерантность, политкорректность, мультикультурализм, феминизм, «права ребёнка» (с выходом на ювенальную юстицию), «гуманизация и гуманитаризация образования» (с выходом на модульную систему).

Стратегия сопротивления, соответственно, может и должна на сегодня сводиться к разработке, созданию, обеспечению устойчивости и сетевой координации социальных структур, способных к воспроизводству и передаче от поколения к поколению традиционных ценностей, межличностных (социальных) связей, культурных кодов и знаний с перспективой дальнейшего распространения влияния на атомизированные капиталократией человеческие массы. Эта задача распадается на три подзадачи.

1. Определение общего контура альтернативной системы ценностей как в положительном (что принимаем), так и в отрицательном (что отрицаем) формате (4). Предлагаемая нами парадигма включает ряд «идеологических» (ценностных) постулатов: 1) рынок есть частная социально-экономическая функция, а не универсальный закон общественного бытия;

2) религиозные, духовные, экзистенциальные ценности качественно нерыночны, а их релятивизация и размывание есть маркер врага;

3) интересы коллективного выживания выше индивидуальных прав, права народов выше прав личности, традиционные социальные институты (с присущими им традиционными нормами отношений мужчины и женщины, родителя и ребёнка, учителя и ученика, старшего и младшего) есть защищаемая (в интересах коллективного выживания) ценность, а покушение на них есть маркер врага;

4) сохранение идентичности (конфессиональной, национальной, половой) есть ценность и условие социальности, покушение на идентичность, её размывание или релятивизация – есть маркер врага;

5) условие сохранения социальности есть отделение своих от чужих, право народа – защищая свою идентичность, не допускать чужих (в конфессиональном, культурном, антропологическом и др. смыслах) на свою территорию. Инфильтрация чужого есть покушение на коллективную субъектность и идентичность и потому – маркер действий врага;

6) социальный статус не есть функция имущественного статуса и уровня потребления, релятивизация традиционных атрибутов социального статуса (награды, воинские звания, учёные степени и т.п.) есть покушение на коллективную субъектность социума и потому – маркер врага;

7) право на получение и распространение информации (за исключением общественно опасной) естественно, а право на монопольное владение и присвоение информации ничтожно;

искусство нерыночно, «рыночное искусство» - не искусство. Представленный перечень постулатов не претендует на полноту и представляет предмет для обсуждения и доработки.

2.Разработка форм и способов cуществования социальных сообществ, способных к сохранению и устойчивому воспроизводству традиционных ценностей в «катакомбах» в условиях оккупации и нахождения в идеологически, административно, культурно и информационно враждебной среде восторжествовавшего капиталократического глобализма. Привлечение опыта субкультур. Метафора: «партизаны Китежа».

3.Разработка методов и способов эффективного влияния на внешнюю социальную среду, расширения сферы влияния наших ценностей, культурных кодов и форм социальности. Разработка асимметричных способов контрнаступления на транслируемые капиталократией парадигмы, точечных высокоэффективных ударов, нарушающих функционирование и воспроизводство капиталократии как машины власти.

Ссылки:

(1) А.И. Субетто. Капиталократия (философско-экономические очерки). СПб.: ПАНИ; КГУ им. Н. А. Некрасова, 2000.

(2) С.А. Строев. Инструментарий капиталократии. СПб.: Издательство Политехнического Университета, 2009.

(3) С.А. Строев. Инферногенезис. В сборнике: Революционная линия. Сборник статей. СПб.: Издательство Политехнического Университета, 2005.

(4) С.А. Строев. Цивилизационная альтернатива. В сборнике: Спасение Русского народа – главная задача. СПб.: Издательство Политехнического Университета, 2008.

Об авторе:

Строев Сергей Александрович, русский, 1977 года рождения, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института физиологии им. И.П. Павлова РАН, лауреат премии Губернатора Ленинградской области и Санкт-Петербургского Научного центра Российской Академии Наук для молодых учёных за лучшую научно-исследовательскую работу 2006 года, автор 46 научных публикаций в области нейробиологии (включая монографию и ряд статей в отечественных и международных реферируемых журналах). Член КПРФ, модератор официального сайта КПРФ. Политический публицист, аналитик, идеолог, автор 12 книг и более сотни политических статей, включая публикации в журналах «Философия хозяйства», «Репутациология», сайте Центра исследования глобализма (Канада, globalresearch.ca), центральном и региональных сайтах КПРФ, сайтах Движения за возрождение отечественной науки, Антиглобалистского сопротивления, «Русский социализм – Революционная линия», «Интернет против телеэкрана», «Кризис России» и др.

Похоже, пора мне за экзистенциальное конституирование приниматься.

Мировой экономический кризис явно обнаружил самое слабое звено в экономическом устройстве современного общества. Это финансовая система вообще и банковский сектор в особенности. Следовательно, проблема их модернизации выходит на первый план. Решим ее, значит вытащим всю цепь проблем, от которых задыхается сегодня и Россия, и весь мир. Не справимся, то все намеченное останется благим пожеланием или в лучшем случае будет осуществляться административными и силовыми методами, следовательно, грубо, неэффективно и, главное, бесперспективно. Вот главный вызов, сделанный глобальным кризисом современной экономической науке и практике.
Чтобы ответить на него, необходимо прежде всего в корне пересмотреть наши представления об устройстве современной экономики. Да, она рыночная, но не просто рыночная. Сегодня это органическое единство трех рыночных моделей, которые сформировались по мере исторического развития и которые существуют до сих пор. Рассуждать о рыночной экономике вообще, как это повелось у нас с начала «перестройки», так же нелепо, как говорить о воздухе, забывая о том, что он состоит из водорода, кислорода, углерода, азота и т.д.
Первая модель – это простая рыночная экономика, основанная на личном труде мелких товаропроизводителей. Главная их цель и побуждающий мотив – получить деньги за свои товары и купить на них другие. Сегодня простая рыночная экономика представлена массой индивидуальных предпринимателей, эксплуатирующих только свой труд.
Вторая модель – это капиталистическая рыночная экономика, основанная на наемном труде под началом собственников средств производства, в том числе земли. Главная их цель и побуждающий мотив – это прибыль от вложений денежного капитала в торговлю, промышленность и банковский сектор, а также получение ренты с земли, строительных участков и прочей недвижимости. Сегодня это представители так называемого малого и среднего бизнеса, включая мелкие и средние банки, осуществляющие расчетно-кассовое обслуживание и кредитование физических и юридических лиц, а также различные собственники земли, жилья и прочей недвижимости.
Третья модель – самая современная и потому господствующая над первыми двумя – это финансово-капиталистическая рыночная экономика, основанная на финансовом капитале, то есть на слиянии и централизации в одних руках банковского капитала и капитала реального сектора экономики. Сегодня этими руками являются отдельные финансовые олигархи и их группы, а их инструментами – крупные частные и в особенности национальные центральные банки, некоторые из которых являются национальными по форме, но мировыми по существу. Главным среди них, а потому и глобальным центральным банком является Федеральный Резерв США, который, мало того, что национальный, но еще и принадлежит частным лицам. Это главное противоречие мировой финансовой системы, которое, если не снять, будет и дальше циклически разрешаться национальными, региональными и глобальными кризисами финансовой системы, а значит и экономики в целом.
Мы живем в эпоху не просто рыночной экономики, а в эпоху финансового капитала вообще и мирового в особенности. К сожалению, их сущность, а значит и сущность современной финансовой системы во многом остаются белым пятном в экономической науке. После Гильфердинга («Финансовый капитал», 1910) и Ленина («Империализм, как высшая стадия капитализма», 1916) экономическая теория не продвинулась в этом фундаментальном вопросе ни на шаг, демонстрируя тем самым почти вековую отсталость экономической науки от экономической практики. Это неизбежно привело к тому, что современная рыночная экономика до сих пор воспринимается и, следовательно, отражается в законодательстве с точки зрения первых двух моделей, то есть, неадекватно. Финансовый капитал, например, представляется и трактуется совершенно в монетарном духе – как накопленный денежный капитал в виде различных фондов частных предприятий, банков, финансовых корпораций, страховых компаний и т.д., или как акционерный капитал и обращающиеся на фондовых рынках акции. Следовательно, и финансирование производства представляется возможным только за счет накопленных источников – собственных и привлеченных инвестиций. Это совсем не так. То, что было правильно для капиталистической рыночной экономики (например, тот простой факт, что всякий капиталистический бизнес начинается с авансирования известной суммы заранее накопленного денежного капитала) совершенно неверно для эпохи финансового капитала.
В лучшем случае на эпоху финансового капитала смотрят сквозь призму второй модели, то есть капитализма не далее XIX века, в худшем – глазами монетаризма XVII века, согласно которому считалось, что богатство общества создается не в сфере производства, а в сфере обращения, то есть на рынке. Отсюда главными целями были тогда развитие внешней торговли и накопление денег (золота). Монетарный характер российской экономической политики последних 20 лет становится совершенно очевидным, если вместо слов «развитие внешней торговли» поставить «интеграция в мировую экономику», а «золото» – заменить на «доллары и евро».
С подачи наших стратегических конкурентов мы так уверовали в абстрактную рыночную экономику, что просто стесняемся лишний раз произнести слово «капитализм». Что касается финансового капитализма, то он для нас как бы и вовсе не существует. Отсюда наивные сказки известных рыночников о неком мире, в котором современные государства представляются независимыми товаропроизводителями, об их свободной конкуренции на свободном мировом рынке, о «невидимой руке» этого рынка и т.д. Судить о современной экономической эпохе с точки зрения ходячих рыночных представлений и строить на этом внутреннюю и внешнюю политику государства сегодня не только нелепо, но и смертельно опасно. Пора покончить раз и навсегда с этим губительным для нас дилетантством.
http://www.kurginyan.ru/board/index.php ... entry63379

Мировая финансовая олигархия.
morejam
http://m-kalashnikov.livejournal.com/1010143.html

"""""Из марксизма всем известны различные формулы типа «товар-деньги-товар» и так далее.
В современном мире, на базе ухода от золотого стандарта, возникла новая мировая финансовая олигархия, паразитирующая на всей мировой экономике.

Финансовая мировая олигархия получила возможность осуществлять бесконтрольную и бесконечную денежную эмиссию.
Получила в своё распоряжение этакий вечный двигатель и уникальное, преимущественное положение в мировой экономике.
Грубо говоря, кому то деньги надо зарабатывать, а кому то достаточно их просто напечатать.
Если раньше мировую политику определяли промышленники и фабриканты, то ныне ей командуют банкиры-финансисты.
И все классические формулы марксизма претерпели коренное изменение.
Финансовый капитал стал локомотивом и двигателем экономики современного капитализма и он же стал паразитарной надстройкой.
Ныне формула выглядит примерно так.
«Эмиссионные деньги - наёмный труд – капитал».
«Эмиссионные деньги - капитал».
«Эмиссионные деньги - активы» (в их самом широком смысле, буквально всё, что продаётся и покупается).
Мы печатаем деньги и направляем их туда, куда по нашему разумению это эффективно.
Покупаем на них то, что хотим.
Захотим, будем развивать промышленность и сельское хозяйство в Занзибаре, захотим, истратим на жемчуга и шлюх.
Куда идёт мировой финансовый капитал, там возникает «экономическое чудо», откуда он уходит, там начинается стагнация.
Можно закабалять страны с помощью кредитов, отжимая у них реальные национальные активы.
Это новые методы политического давления и борьбы.

Таким образом, возник дуализм мирового финансового капитала, который стал подлинным мировым правительством.
С одной стороны, он носит паразитарный характер, в силу бесконтрольности и в силу того, что экономика ограничена в своей ресурсной база, а ни чем не обеспеченные деньги, тем более электронные, это ни чем не неограниченный ресурс.
А с другой стороны, ни чем не обеспеченная, бесконтрольная, бесконечная денежная эмиссия, позволяет увеличивать совокупный общественный капитал, естественно до определённого предела, ограниченного ресурсной базой и современным научно-технологическим уровнем.
Но опять таки, с помощью масштабных финансовых вложений в образование, науку и технологии, скупая ведущих специалистов и талантливых людей по всему миру, скупая на корню даже целые корпорации, мы можем постепенно поднимать научно-технологический уровень развития экономики, к примеру, создавая какие-нибудь «академ-городки» и «силиконовые долины».
Это и есть суть политики так называемого «монетаризма», то есть, регулирование рыночной экономики, задание направлений её развития, с помощью денежного предложения.

Так вот основная борьба мировых олигархических кланов развернулась за право быть мировыми эмиссионными центрами.
Кто победит, тот и будет самым богатым, тот и будет устанавливать «новый мировой порядок».
Возникает интересная инфляционная ситуация за счёт двух основных действующих факторов.
С одной стороны, идёт бесконтрольная денежная эмиссия со стороны банковско-финансового капитала, а с другой стороны, промышленное предпринимательское сообщество постоянно повышает цены на свою продукцию и услуги.
В это время, темпы роста доходов населения отстают от темпов роста цен.
Таким образом, буквально весь мир облагается инфляционным налогом, который в разной степени присваивается себе банковским и финансовым капиталом.
Ну, на конкретном примере расиании.
Какой-нибудь Кудрин в ЦБ печатает ни чем не обеспеченное бабло, а какой-нибудь Чубайс повышает цены на электроэнергию в РАО ЕЭС.
Образуется иерархия паразитов.
При этом, Кудрин находится в заведомо привилегированным и выигрышном положении, так как ни чем не ограничен в своей эмиссии, не имеет ни каких предпринимательских рисков, даже по сравнению с Чубайсом.
Но логика подсказывает, что это одна и та же свора, совместно паразитирующая на русском народе.
Образуются олигархо-бюрократические кланы, постепенно монополизирующие всю экономику."""""

продолжение http://m-kalashnikov.livejournal.com/1010143.html

"""""Сколько либирасты визжали о «западном пути развития», о «западном капитализме», но при этом, в расиании построили не западную модель капитализма, которая базируется на кейнсиансве, на теории редкости и ограниченности экономических ресурсов, на крайней необходимости государственного контроля и регулирования, а внедряли прямопротивоположные идеи некого «швабодного капиталисма», по которым запад уже давно не живёт.
Странно, что ЧубайсоГайдары, вроде бы как «экономисты», не ознакомились с базовыми знаниями, на которых строится американский и западноевропейский капитализм, а втюхивали «дарагим расианам» либирастные бредни всяких Мизесов-Хаеков.
Но вся эта «странность» легко объяснима с точки зрения того, что они строили в расиании воровской, бандитский, компрадорский, олигархический и колониальный капитализм.
То есть, «эффективные собственники» были заинтересованы в разграблении отечественной экономики, в рабском труде и нищенской жизни русского народа, а запад в колониальной модели.
Вот буквально за любую их «леберально-демокротичную реформу», на том же западе их порвали бы на куски сами американцы и англичане."""""

""""""Вообще, в целом, успешность нации определяется её склонностью к сбережению и накоплению, к ограничению личного потребления, её склонностью к производительному труду и капитализации своего труда.
Идеал капиталиста это куркуль, кулак, мироед, который сам за рубль удавится, а других за копейку удавит.
Именно нации склонные к сбережению, накоплению и производительному труду становятся самыми успешными в мире.
Раньше, для того чтоб расширить производство, предприниматель был вынужден в течении значительного времени аккумулировать капитал в виде денег, тем самым изымая его из оборота.
Накопление и сбережение денежных средств как капитала было условием расширенного воспроизводства и экономического роста.
Источником расширения производства были прибыли предпринимателя.
Предприниматель аккумулировал свои прибыли и уже только за тем расширял своё производство.
То есть, расширение производства было ограничено двумя основными факторами.
1.Предпринимательской прибылью.
2.Наличие золотого стандарта, который в свою очередь ограничивался мировыми запасами золота и его добычей.
3.Ну и временем, для непосредственного строительства и ввода производственных мощностей.

К примеру, для того чтоб построить новый завод, нужны значительные прибыли от старого завода, после аккумуляции которых, в течении относительно долгого времени, появляется возможность расширить производство.
А ведь надо всегда помнить о том, что люди долго не живут.
Пока честным трудом накопишь себе на свечной заводик, сдохнешь от рака или старости.
С этой бедой, по мере развития банковского бизнеса, нашли способ бороться с помощью кредита и его расширения.
Оценивалась примерная стоимость бизнеса, его текущие прибыли, рынки на которых он работает и риски, после чего предприниматель получал, или не получал, возможность пользоваться кредитом для расширения производства.
После отмены золотого стандарта, возник феномен ни чем не ограниченного кредита.
То есть, для расширения производства вполне достаточно ни чем не обеспеченной, фактически мгновенной денежной эмиссии.
Не надо копить в сундуках золотишко несколько лет.
Приходишь в банк, заключаешь договор, и в течении нескольких дней тебе на счёт поступает кредит, хоть на миллиард электронных долларов.
Это послужило могучим толчком для развития капиталистической экономики.
Но главное, что неограниченный кредит позволил производить селекцию в предпринимательском сообществе.
Ведь наиболее конкурентоспособным становился предприниматель который получал доступ к самому крупному, дешевому и длинному кредиту.
А что его не дать, если деньги материализуются из мирового эфира?
К примеру, миллиард долларов, под ноль процентов годовых, на триста лет, с началом выплаты кредита после прошествии ста лет, с возможностью перерасчета, реструктуризации, пролонгации и ….списания?
Любимым предпринимателям он доставался легко, а нелюбимые сильно страдали, теряли конкурентоспособность и со временем разорялись.
Ну, понятное дело, что «любимыми» были те предприниматели, которые были расово, этнически и духовно близкими тем людям, которые находятся в руководстве банков, в том числе центрального, в правительстве, в администрациях президентов и так далее.
Это родные, близкие, друзья, приятели, одноклассники, земляки, соплеменники, единоверцы и просто приятные люди, в отличие от всяких неприятных и прочих фашистов.
Вот так, в мировом масштабе, и происходит селекция на «успешных» и «неуспешных» людей, на «успешные» и «неуспешные» нации и государства.
Какому-то Иванову, чтоб получить деньги, надо трудиться, а какому-то Гайдару достаточно попотеть над печатным станком.""""""

Александр Тарасов
Аргентина – еще одна жертва МВФ

Ничего уникального или экстраординарного в аргентинской катастрофе нет. Просто Аргентина стала очередной жертвой политики транснациональных корпораций (ТНК) и их финансового орудия – Международного валютного фонда (МВФ).

Дело в том, что МВФ – это вовсе не международная благотворительная организация, которая, как нам пытаются внушить сами чиновники МВФ, спешит на помощь любой стране, где возникают финансовые трудности или нужда в модернизации экономики. МВФ и Мировой банк были созданы ТНК не в филантропических целях, а для того, чтобы навязывать государствам стратегию ТНК. При этом надо понимать, что сами ТНК транснациональны только по названию и сфере действия. Все эти компании имеют четкую национальную привязку: у всех ТНК штаб-квартиры расположены в какой-то определенной стране и все ТНК платят этой стране налоги. Силами так называемых антиглобалистов удалось выяснить, что свыше 90 % ТНК – это, на самом деле, компании США, и их деятельность обогащает финансовую верхушку США. Именно эти компании контролируют действия МВФ и Мирового банка, поскольку эти организации носят глубоко антидемократический характер и решения в них принимаются не большинством голосов, а теми, у кого больше денег (а больше всего денег в МВФ и Мировом банке у банкиров США). Вся деятельность МВФ и Мирового банка обусловлена пакетом полулегальных соглашений, заключенных между этими организациями и Министерством финансов США. Этот пакет называется «Вашингтонский консенсус» и направлен на усиление влияние финансового капитала США во всем мире, уничтожение конкурентов Уолл-Стрита и аккумулирование мировых финансовых запасов в банках США.

Поэтому МВФ и Мировой банк предоставляют займы разным странам только при условии выполнения ими требований «Вашингтонского консенсуса» – требований экономических и политических. Требования эти можно свести к следующим пунктам: свобода передвижения капитала; тотальная приватизация – даже в тех областях, где невозможна конкуренция (например, на железных дорогах – никто же не будет ради введения конкурентного выбора строить 3 параллельные железные дороги, принадлежащие разным хозяевам, скажем, из Москвы в Петербург, – это нонсенс), что дает частному капиталу возможность необоснованно завышать цены, не повышая качество товаров и услуг; высокие процентные ставки, что препятствует развитию промышленности, но облегчает финансовые спекуляции; сокращение до минимума или ликвидацию всех социальных программ (бесплатного или дешевого здравоохранения, образования, дешевого жилья, общественного транспорта и т.п.); отказ от защиты природы и охраны окружающей среды; поддержка стабильности национальной валюты путем установления ее зависимости от доллара США и ограничения реальной денежной массы (что приводит к невыплатам зарплат, пособий и дефициту наличных денег, а также к частичной потере национального суверенитета); сокращение зарплат и ограничение прав трудящихся (права на забастовку, прав профсоюзов и т.п.); налоговые реформы, которые увеличивают давление на бедных и облегчают налоговое бремя богатых (в России это вылилось в единый 13-процентный налог – бедные стали платить на 1 % больше, а богатые – на 7, 12, 17, 27 и т.д. процентов меньше).

Действия МВФ разрушили экономику многих стран мира, например Югославии. Югославия была первой страной «восточного блока», которая начала перестраивать свою экономику по рецептам МВФ (еще с 1980 г.). Именно МВФ потребовал от югославского руководства отказаться от «социалистических планов» выравнивания экономического развития всех регионов страны, что лишило традиционно отсталое Косово огромных государственных дотаций и дало возможность ходжаистской тогда Албании использовать недовольство местного населения «новой экономической политикой» для создания в Косове албанского сталинистского подполья. Первый косовский кризис был в 1981 г., когда сталинистское подполье развязало террор против неалбанского населения и спровоцировало уличные столкновения. Было убито 30 человек, 20 тысяч сербов, черногорцев и евреев бежало из Косова.

К 1984-му югославская госбезопасность разгромила 3 подпольные сталинистские «компартии» в Косове и плюс подпольную ходжаистскую организацию «Путь к свободе». Всё это обошлось югославской казне в сумму, равную 70% займов, полученных от МВФ. Еще почти 25% ушли на оплату услуг экспертов МВФ! Кончилось тем, что в 1986 г. МВФ установил над экономикой Югославии полный контроль. Отказ от «выравнивания» вызвал теперь уже недовольство в Сербии, так как закреплял отставание этой республики от Хорватии и Словении, наиболее промышленно развитых. Так МВФ возродил в Югославии сербский национализм (с которым Тито – хорват по национальности – боролся безжалостно, вплоть до выселения сербов из других республик). И именно по рекомендации МВФ Милошевич ответил на новый всплеск насилия в Косове в 1989–1990 гг. принятием поправок к конституции, которые урезали права автономных краев по сравнению с республиками: без этого оказалось просто невозможно проводить экономическую политику МВФ – руководство Косова прямо заявляло, что такая политика противоречит югославской конституции.

По требованию МВФ югославское руководство приняло закон о приватизации. Но когда эксперты МВФ вникли в этот закон, они пришли в ярость: закон предусматривал создание в Югославии «народного капитализма», в соответствии с которым иностранный капитал мог рассчитывать только на 10 % акций любого приватизированного предприятия, основным владельцем акций становились трудовые коллективы и, кроме того, приватизация проводилась на сугубо добровольной основе (принудительно можно было приватизировать только предприятия-банкроты). Поэтому МВФ отказался от дальнейшей «работы с Югославией», и был взят курс на развал федерации. Это привело к гражданской войне, в которой погибло 600 тыс. человек, и к распаду единой Югославии. При этом 80 % югославских капиталов, естественно, бежало из воюющей страны в западные банки (из них 70 % – в банки США). В Сербии, однако, у власти оставалась Социалистическая партия, которая и заставила Милошевича принять именно такой закон о приватизации. Поэтому понадобилась еще одна война – якобы из-за Косова, – в результате которой промышленность Сербии была уничтожена американскими бомбардировками, а правительство Милошевича пало. Новое правительство отменило прежний закон о приватизации, открыв таким образом Сербию для западного, в том числе американского, капитала.

Еще более разрушительными были действия МВФ в Руанде. Руанда долгое время считалась удачной моделью развития сельского хозяйства. Однако в конце 80-х страна пережила два климатически неблагоприятных года, что вызвало жестокие неурожаи. Под урожай кофе 1989 г. Руанда получила у МВФ грандиозный заем, однако в 1989 г. на мировом рынке произошел обвал цен на кофе. Новые займы МВФ предоставил Руанде только при условии отказа страны от политики продовольственного самообеспечения и отказа от государственной поддержки фермерских хозяйств (поскольку это – «не рыночная политика»), а также при условии девальвации руандийского франка.

Все это вызвало галопирующую инфляцию и крах реальных доходов населения. При этом эксперты из МВФ прекрасно знали, что каждый раз, когда в Руанде начинается экономический кризис, в стране вспыхивает гражданская война. Руанда населена в основном двумя этническими группами: автохтонными земледельцами хуту (около 90 %) и пришедшими с севера в XVI–XVII вв. скотоводами тутси (менее 10 %). Тутси покорили хуту и создали в Руанде феодальную монархию. На протяжении столетий тутси жесточайшим террором поддерживали свою власть в стране. Поэтому хуту испытывают к тутси врожденную ненависть. После достижения Руандой независимости каждый экономический кризис в стране кончался либо тем, что хуту резали тутси, либо тем, что тутси резали хуту. Естественно, в 1990–1991 гг. все повторилось. Профессиональные воины-тутси устроили грандиозную резню хуту, но поскольку хуту было гораздо больше, тутси проиграли и сотнями тысяч бежали в соседние страны. За полгода погибло 1,5 млн человек! Все накопленное национальное богатство было уничтожено, все денежные запасы Руанды перетекли в западные банки. Экономика страны была разрушена. По требованию МВФ новое правительство Руанды разогнало сберегательно-кредитные кооперативы в стране (как «социалистические»), что повлекло за собой массовое разорение фермеров, и заморозило закупочные цены на кофе на уровне кризисного 1989 г. (хотя стоимость жизни в Руанде чрезвычайно выросла, и цена на кофе на мировых рынках также заметной возросла). В результате фермеры массами разорялись (только в 1992 г. они от отчаяния вырубили 300 тыс. кофейных деревьев), а их земли скупали ТНК. Внешний долг Руанды за эти годы вырос со 150,3 млн долларов США до 804,3 млн! Сегодня Руанда – страна, не имеющая никаких перспектив и работающая исключительно на то, чтобы платить проценты по долгам.

Не менее впечатляющим было разрушение МВФ экономики Сомали. Сомали нуждалась в финансовых вливаниях из-за расходов, связанных с проигранной сомалийско-эфиопской войной. МВФ предоставил займы под условием проведения политики «жесткой экономии», закупок по демпинговым ценам американского зерна и девальвации сомалийского шиллинга. Это разрушило традиционные связи между двумя основными секторами сомалийской экономики: «кочевой экономикой» (скотоводами) и «оседлой экономикой» (земледельцами и горожанами). Девальвация привела к резкому удорожанию цен на топливо и удобрения, а демпинг американского зерна сделал невыгодным выращивание зерновых. Крестьяне были моментально разорены. Они не смогли покупать товары в городах, что разорило горожан. Те, в свою очередь, не смогли покупать мясо у скотоводов – и скотоводы были вынуждены пустить стада под нож, поскольку не имели денег на их содержание. Экономика страны рухнула.

Кроме того, по требованию МВФ были закрыты госхозы (существовавшие в основном в зонах орошаемого земледелия), что лишило государство основного (помимо налогов) источника доходов. А это, в свою очередь, уничтожило государственные социальные медицинские и образовательные программы. Государство не смогло платить зарплату госслужащим, что повлекло за собой развал госаппарата, а затем и гражданскую войну, унесшую приблизительно 60 тыс. жизней.

Огромный ущерб нанес МВФ Мексике. Мексика была до 80-х гг. XX в. одной из самых развитых стран Латинской Америки. При этом Мексика была классической страной государственного капитализма. Однако развитие Мексики в значительной степени зависело от нефти. Поэтому катастрофическое падение цен на нефть в 80-е гг. нанесло стране мощный удар. Мексика получила у МВФ большие займы под грандиозные программы (на совершение «нового технологического рывка») – но не смогла отдать эти кредиты. Страна была провозглашена банкротом, и МВФ взял экономику Мексики под свой контроль. В соответствии с навязанным стране «планом Бейкера» были отменены все протекционистские меры, защищавшие внутренний рынок и внутреннего производителя, введено свободное перемещение капиталов (и из страны в США утекло 45 млрд долларов), начата глобальная приватизация.

Особенно бурно эти реформы протекали при президенте Карлосе Салинасе де Гортари в конце 80-х – начале 90-х гг. Проходившие тогда реформы стали называть «салинастройкой» (по аналогией с горбачевской «перестройкой»), а МВФ провозгласил создание им «мексиканского экономического чуда». В Мексику хлынул американский капитал. Только в 1991–1993 гг. в Мексику пришло около 100 млрд долларов американских капиталовложений.

Но одновременно в стране свирепствовала инфляция, и росли нищета и безработица (в 1987 г. полностью безработных было около 18 % экономически активного населения, а с частично безработными – свыше 40 %), импорт североамериканских товаров (до 50 млрд долларов в 1993 г.) разорил внутреннего производителя, льготы, представленные ТНК, лишили мексиканский бюджет огромных налоговых поступлений. И в 1994 г. разразился знаменитый мексиканский экономический кризис. «Салинастройка» рухнула. 20 тыс. предприятий разорились, 700 тыс. человек остались без работы, 2 млн мелких частных предприятий заявили, что находятся на грани банкротства.

МВФ и Вашингтон предоставили Мексике новые кредиты – суммарно 53 млрд долларов. При этом от Мексики требовали углубления неолиберальных реформ, предоставления экстраординарных льгот американским корпорациям и вступления в НАФТА (Североамериканскую зону свободной торговли). После вступления Мексики в НАФТА доходы мексиканских рабочих в мгновение сократились на 26 %. В штате Чьапас началось восстание сапатистов.

Основные финансовые вливания были направлены в «макиладоры» – цепь заводов, построенных вдоль мексиканско-североамериканской границы. Эти заводы экстерриториальны, на них запрещено создание профсоюзов, рабочие получают гроши, заводы не платят налогов в мексиканскую казну. Ущерб, причиняемый Мексике «макиладорами», оценивается приблизительно в 14,5–16,5 млрд долларов в год. В результате Мексика оказалась намертво привязана к США и МВФ, 24 % населения живет на грани голодной смерти и еще 50 % – в условиях бедности, чего в Мексике не было даже во времена диктатуры Порфирио Диаса в конце XIX – начале XX в.

Можно привести много аналогичных примеров. Скажем, пример Индонезии, где режим Сухарто последние 8 лет своего существования беспрекословно выполнял все рекомендации МВФ. Это кончилось экономическим крахом, массовым бегством капиталов в США, падением Сухарто, этническими и религиозными столкновениями, в которых погибло от 8 до 10 тыс. человек.

Можно вспомнить и Бразилию, где последние 5 лет правления военного режима экономику страны контролировал МВФ (под предлогом наблюдения за выплатой гигантского внешнего долга; платежи по нему достигали 30–40 % от стоимости бразильского экспорта!). В 1983–1984 гг. МВФ навязал военному режиму план «шоковой терапии», однако это кончилось возникновением в стране массового сопротивления «шоку», кампанией гражданского неповиновения и массовым саботажем на предприятиях, что привело к падению военного режима в 1985 г.

Зато отказ от «реформ по МВФ» при президентстве известного леворадикального социолога и экономиста Фернанду Кардозу позволил стабилизировать экономику Бразилии и резко – на 5 млн человек – уменьшить число бедняков в стране.

Можно вспомнить о «шоковой терапии по МВФ» в Перу во времена диктатуры Фухимори. В результате этой «терапии» в Перу потеряло работу 12 млн человек, 15 млн оказалось в нищете, а сама страна утратила шанс перейти в категорию индустриально-аграрных стран.

В Эквадоре «шоковая терапия по МВФ» привела к попытке введения в качестве национальной валюты доллара США, что вызвало тотальное разорение эквадорцев, стихийный бунт и падение правительства.

Последствия «шоковой терапии» в России всем хорошо известны.

Созданное по рецептам МВФ «аргентинское экономическое чудо», отцом которого называют Доминго Кавалло, тоже рухнуло не сегодня – с объявлением фактического дефолта, массовыми голодными бунтами и погромами и неоднократной сменой правительства. Голодные бунты и погромы в Аргентине уже были в конце первого этапа «шоковой терапии» в 1989 г., а затем в 1996 г. (что и привело к первой отставке Д. Кавалло). Надо отметить, что голодные бунты произошли в 1989 г. впервые за всю историю независимой Аргентины. Экономический кризис в Аргентине длится по меньшей мере последние 4 года, безработица на уровне 15–18 % держится последние 3 года, внешний долг 138 млрд долларов тоже возник не вчера. Новинкой оказалось лишь замораживание вкладов населения и решение выплачивать внешний долг из средств пенсионных фондов (а пенсионерам, соответственно, не платить пенсии).

Кавалло, действовавший по рецептам МВФ, привлек в Аргентину 40 млрд долларов, 28 % аргентинской экономики было скуплено американскими корпорациями. Но условия, на которых эти деньги пришли в Аргентину, были для страны разорительными: инвесторам гарантировались невероятные налоговые льготы – освобождение от налогов на 25, 15, 10 лет или полное освобождение от налогов на 5 лет с последующим 10-летним периодом 80-процентных льгот. В результате на 40 млрд долларов, вложенных в экономику страны, пришлось по меньшей мере 280 млрд долларов прибылей, беспрепятственно вывезенных из Аргентины – а ведь эти деньги можно было вложить в национальную экономику (это вдвое больше, чем весь внешний долг Аргентины). Так Аргентина стала еще одной жертвой МВФ.

27 января – 1 февраля 2002
http://www.scepsis.ru/library/id_738.html

Азбука финансового суверенитета

Дмитрий Голубовский
Отырба Анатолий

Осуществить модернизацию экономики за счет иностранного капитала невозможно. Мы должны сами научиться «производить» деньги


Мир, стремительно меняясь, приближается к очередному поворотному пункту своей истории. Просуществовав недолго в форме однополярного, он буквально на глазах преобразуется в многополярный, где набирают мощь новые центры силы: Китай, Индия, Бразилия и другие государства, уверенность которых растет на фоне снижения влияния еще доминирующих США. Уже в обозримом будущем это приведет к возникновению нового мирового порядка, которому потребуются новые правила игры. И если наша элита отводит достойное место России в новом мире, то к началу создания новых правил она должна подвести страну в качестве одного из мировых экономических лидеров, находящегося в фазе интенсивного экономического роста. Судя по всему, понимание этого и побудило руководство страны принять решение о модернизации.

Финансы как угроза

Поскольку модернизация не цель, а лишь средство к ее достижению, то правильное определение и формулирование цели, которой собирается достичь страна путем модернизации, и должно быть, на наш взгляд, первоочередной задачей. В качестве доктринальной цели России, по нашему мнению, должно фигурировать ее положение в будущем мире. При этом предстоит не только модернизировать страну, но и встроить ее в мировое политико-экономическое пространство на условиях, исключающих любые формы ее эксплуатации, что не менее сложная задача, чем сама модернизация. В данной статье мы намерены разъяснить современные, финансовые методы подчинения и эксплуатации, которые могут оказаться непреодолимым препятствием на пути модернизации.

Заявленное российским руководством намерение осуществить модернизацию не что иное, как постановка весьма амбициозной задачи — повысить конкурентоспособность государства до уровня, позволяющего бороться за чемпионство в высшей мировой межгосударственной лиге. Но конкуренция государств существенно отличается от спортивного соперничества, поскольку, в какой бы форме она ни проходила, это всегда война. И несколько странным выглядит намерение осуществить модернизацию с помощью иностранного капитала, что подобно намерению начать войну с помощью оружия противника, полагая, что по ходу боевых действий он будет поставлять необходимые боеприпасы.

Столь странный подход, на наш взгляд, имеет простое объяснение. Под влиянием внешних сил, курировавших постсоветские реформы, у основной массы российской элиты и экспертного сообщества сформировалось стойкое представление о роли финансовых капиталов исключительно как о благе чуть ли не божественного происхождения. Сегодня многие исходят из того, что инвестиции бывают только иностранными, а в самой России, по какой-то неведомой причине, финансовые капиталы не могут образовываться в принципе. В результате в стране даже на понятийном уровне нет разделения капиталов на внешний и внутренний (национальный), как нет и понимания того, что иностранный финансовый капитал, особенно в отсутствие национального, является не столько источником процветания, сколько опасности. Что он способен скрыто и легко подчинить себе национальные богатства, использовать их в своих интересах и уходить, если к этому его побуждает конъюнктура, оставив страну в экономическом кризисе.

Другими словами, Россия, оставаясь страной, критически зависящей от притока иностранного капитала (что и было главной причиной постсоветских финансово-экономических кризисов), усугубляя эту зависимость в процессе модернизации с опорой на иностранный капитал, экономически не может укрепиться в принципе.

Чтобы оценить уровень присутствия иностранного капитала в России, достаточно привести следующие цифры: более 25% российской банковской системы, более 70% оборачивающихся на российском фондовом рынке инвестиций и 100% синдицированных кредитов — иностранный капитал. И что странно, при отсутствии национального финансового капитала власть, намереваясь осуществить еще одну масштабную приватизацию, помимо акций большинства системообразующих предприятий страны выставляет на открытые торги и акции основных банков, что еще больше усилит финансовую зависимость России.

Объясняется это, во-первых, намерением улучшить эффективность управления этими предприятиями и, во-вторых, необходимостью наполнения бюджета, но оба аргумента не выдерживают никакой критики. Спрашивается — какая польза российскому народу от того, что предприятия окажутся в собственности нерезидентов, которые и будут их основными бенефициарами? И чем правительство будет наполнять бюджет, когда большинство российских активов окажется в иностранной собственности и продавать уже будет нечего?

Справедливости ради следует признать, что причина «наивного» представления о роли финансового капитала и непонимания его как созидательной, так и разрушительной роли уходит корнями во времена СССР, где на исследование природы и функций капитала как атрибута враждебного мира было наложено табу. И если отбросить вариант, что политика, упорно ориентирующаяся на иностранные инвестиции, это происки внутренних врагов, то оправдать ее можно лишь недопониманием нашими «либеральными» идеологами от власти политической роли денег и финансового капитала.
Современная конкурентная борьба — это перманентные войны, протекающие в пространстве мировой финансовой системы, где функцию оружия выполняют национальные валюты и капиталы, а функции оружейных заводов — финансово-банковские системы государств

Валютные и финансовые войны

Со времен возникновения первых государств человечество пребывает в перманентном состоянии конкуренции между ними. До середины XX века исход конкуренций решался с помощью традиционных войн, по завершении которых побежденных обкладывали данью, что и было целью этих войн. Исход определялся традиционным оружием, а финансы играли вспомогательную роль, но с конца первой половины ХХ столетия основная конкурентная борьба преобразовалась в более сложную форму — финансово-экономическую, где оружие и финансы поменялись ролями. Современная конкурентная борьба — это перманентные войны, протекающие в латентной (для обывателя) форме в пространстве мировой финансовой системы, где функцию оружия выполняют национальные валюты и капиталы, а функции оружейных заводов — финансово-банковские системы государств.

Победители в этих войнах предопределены изначально. Это силы, жестко контролирующие все процессы, происходящие в мировой финансовой системе, создающие ее правила игры и следящие за их исполнением. И самое главное — умеющие создавать дешевые, конкурентоспособные и востребованные в мире финансовые капиталы.

Несмотря на кажущуюся гуманность, финансовые войны не менее опасны для государств и наций, чем традиционные. Если объем дани, накладываемой на побежденных в традиционных войнах, четко оговаривался, официально фиксировался и выплачивался, как правило, публично, то репарации в форме финансовых методов эксплуатации, встраиваемые победителями в финансовые системы побежденных, позволяют латентно и практически неограниченно как по срокам, так и по объемам эксплуатировать побежденные народы. К таким методам можно отнести создание национальной валюты на основе принципа currency board — через покупку валюты стран-победителей, обессиливание валюты побежденных, а также принуждение побежденных к открытости финансовых рынков, с которых вытесняются оказывающиеся неконкурентоспособными их национальные валюты и капитал.

Когда-то Архимед объявил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю!» Мейеру А. Ротшильду приписывают в чем-то схожую фразу: «Дайте мне возможность выпускать деньги в государстве, и мне не будет дела до того, кто пишет его законы». В 1839 году президент Ассоциации американских банкиров Филлип Бенсон тоже сказал нечто подобное: «Нет более прямого и надежного способа захватить контроль над нацией, чем через ее систему кредитования (ее деньги)». А уже наш современник, автор бестселлера «Исповедь экономического убийцы» Джон Перкинс, сам воплощавший в жизнь политику финансового подчинения государств, охарактеризовал этот принцип следующим образом: «Есть два способа завоевать и поработить нацию. Первый — мечом. Второй — долгами».

Но что интересно: если вопрос обеспечения безопасности в традиционных войнах на повестке дня государств стоял и стоит всегда, то вопрос обеспечения безопасности в финансовых войнах, не говоря уже о совершенствовании применяемого в них оружия, не ставился (во всяком случае публично) ни одним государством.

Финансовый капитал как инструмент овладения ресурсами конкурентов

На мировом финансовом рынке присутствуют две группы игроков-государств. Первая — малоразвитые или развивающиеся страны, импортирующие финансовые капиталы и борющиеся за привлечение иностранных капиталов. Вторая — экспортеры финансового капитала, представляющие исключительно развитые страны, ведущие борьбу за финансовые рынки.

Подобное «разделение труда» обусловлено тем, что развитые страны обладают финансово-банковскими системами, позволяющими создавать дешевые, конкурентоспособные финансовые капиталы, тогда как менее развитые умеют их только зарабатывать на внешних рынках. Прочие страны должны накапливать необходимые для осуществления торговли резервы, размещаемые в валюте и обязательствах этих стран (преимущественно в американском долларе), что существенно снижает их конкурентоспособность.

Преимущества финансовых капиталов в качестве оружия заключаются в их способности легко проникать на территории конкурентов, бескровно овладевать богатствами и скрыто эксплуатировать население. При этом страны-жертвы не только не препятствуют этому, но и прилагают усилия, чтобы их привлечь. Причина столь парадоксального явления кроется в непонимании элитами неразвитых стран принципа монетарной эксплуатации, а также в отсутствии знаний, необходимых для создания своей полноценной, конкурентоспособной валюты и финансовой системы. В результате страны, не умеющие создавать качественные деньги, оказываются без необходимых для развития инвестиционных капиталов.
Секрет процветания стран развитого мира не в особой производительности их народов и не в политической системе, а в масштабном производстве денег и финансовых капиталов, обмениваемых на товары и ресурсы развивающихся государств

«Дешевые — созданные» и «дорогие — заработанные» деньги

Для подавляющего большинства людей деньги лишь инструмент обмена — «купилки». Мало кто знаком с множеством других функций денег, и еще меньше людей задумывалось над их природой — откуда они берутся, кто и как их создает, почему одни деньги обладают преимуществами перед другими. На деле же деньги отличаются друг от друга не только по названию, номиналу и стране происхождения, но и по качественным характеристикам, от которых зависят их функциональные возможности.

В народном сознании качественные характеристики валют нашли отражение в конце 1980-х — начале 1990-х, когда утвердились представления о «твердом» долларе и «деревянном» рубле. Многие еще помнят, как в начале 1990-х, когда Россия распахнула двери своего валютного рынка, американский доллар, хлынув и быстро вытеснив рубль, стал доминирующей валютой. Причиной поражения рубля на его же поле было его низкое качество. Но от чего зависит качество денег? Как качественные характеристики влияют на функции денег? Отражаются ли на процессе образования капиталов, номинированных в данной валюте? Если да, то как, и влияет ли это на конкурентоспособность капиталов? Ну и самое главное — влияет ли качество денег на конкурентоспособность экономики и самого государства, эмитирующего их?

Как известно, первичными эмитентами денег являются центральные банки государств. Множество факторов влияет на деньги как качество банковской продукции, но основной — себестоимость, зависящая от методов их создания. Развитые страны значительную часть денег создают с помощью финансовых технологий на базе своих финансово-банковских систем. Речь идет не о банальном печатном станке, а о комплексе институтов, как государственных, так и частно-корпоративных, деятельность которых регулируется развитым законодательством и координируется одним центром. Архитектура развитой системы сложна и многофункциональна, и вот лишь небольшой перечень решаемых с ее помощью задач: создание и поддержание в стабильном состоянии национальной валюты; создание условий для образования национальных финансовых капиталов; формирование, поддержание в функциональном состоянии и обеспечение развития рынка финансовых активов; обеспечение оборота различных имущественных прав и основанных на них вторичных финансовых инструментов.

Система позволяет формализовать и вовлечь в процесс экономических отношений максимально возможный объем ресурсов, которыми обладает страна, — интеллектуальных, трудовых, информационных, сырьевых, земельных и т. д. — и формировать на их основе активы, питающие мощь национальной финансовой системы, дающих ей способность аккумулировать в себе еще больше стоимости. При правильной организации этого процесса он становится процессом с положительной обратной связью: чем больше национальных богатств преобразовано в товарную массу в виде ценных бумаг и вовлечено в экономический оборот, тем больше денежной массы требуется для их обслуживания, что открывает дополнительные возможности для увеличения национальной денежной базы. Увеличение денежной базы интенсифицирует процесс образования финансовых капиталов, что, в свою очередь, стимулирует инвестиционную деятельность и экономический рост, укрепляет финансовый рынок. Чем сильнее финансовый рынок, тем больше реальных ресурсов он подчиняет себе, становясь еще сильнее. Так, развитые финансовые системы могут подчинить страны, обладающие значительными реальными богатствами, но не обладающие финансовыми ресурсами, при этом их богатства становятся дополнительным обеспечением эмитируемых финансово сильными странами валют, а сами эти валюты становятся средствами международных расчетов.

Самое важное при этом, что деньги развитых стран в буквальном смысле слова создаются, и их себестоимость с точки зрения трудозатрат и расходов создателей практически нулевая.

Деньги финансово неразвитых стран (в том числе и России) и большинства развивающихся создаются преимущественно на основе принципа, заложенного в политику currency board, — через покупку центральными банками валют развитых стран. Созданные с помощью подобного метода деньги оказываются весьма дорогими — «заработанными», поскольку на их себестоимость, помимо затрат на производство и обслуживание оборота, ложится еще и себестоимость продукции, за которую была получена выкупаемая при их вбросе в рынок валюта развитых стран. Данное обстоятельство делает неконкурентоспособными как сами создаваемые таким образом валюты, так и номинированные в них капиталы.

Известно, что самый доходный бизнес государства — создание денег, при котором оно получает эмиссионный доход, сеньораж, — разницу между стоимостью их производства и номиналом, возникающую при первой транзакции, когда деньги, наличные или безналичные, только выпускаются в обращение. В развитых странах, где центральные банки создают деньги через покупку национальных долговых обязательств или прямое кредитование национальной банковской системы, первая транзакция, если она касается долговых обязательств, осуществляется исключительно с контрагентами-резидентами, с тем чтобы «сеньораж» остался внутри страны. Если же она осуществляется с нерезидентами, то лишь в обмен на реальные ресурсы. Понимая, что создание денег — главный фактор, обеспечивающий эффективность национальных экономик, и что важнейшая фаза создания денег — первая транзакция, власти финансово развитых стран ревностно следят за тем, чтобы она обеспечивала сохранение эмиссионного дохода внутри страны.

В странах, создающих деньги через покупку иностранной валюты, складывается принципиально иная ситуация. Поскольку первой транзакцией при выпуске денег является покупка центральными банками иностранной валюты, то возникающий при этом сеньораж уходит в пользу стран, валюта которых выкупается.

Из сказанного можно сделать вывод, что один из ключевых факторов, определяющих успех в межгосударственной конкуренции, — качество денег и что ключевые слова, определяющие разницу между ними, — созданные и заработанные.

Чтобы было ясно, о чем идет речь, можно привести грубую, но наглядную аналогию. Есть такое понятие — «отмывать деньги». Суть этого криминального процесса в том, что под реальные, нелегально полученные деньги создается некий фиктивный объем труда, который существует только в бухгалтерии и который, по бухгалтерии, является причиной их появления. Процесс денежной эмиссии, осуществляемый развитыми странами, похож на отмывание, но как бы в зеркальном отражении. Дело в том, что созданные развитыми странами изначально фиктивные, фиатные, не обеспеченные ничем деньги «отрабатываются» развивающимися странами, куда они попадают, и, наполняясь ресурсами и трудом народов, становятся реальными. Секрет процветания стран развитого мира не в особой производительности их народов и не в политической системе, которая не причина процветания, а следствие. Секрет — в масштабном производстве денег и финансовых капиталов, обмениваемых на товары и ресурсы развивающихся стран.

Протекционистские войны

Ужесточение конкуренции между национальными экономиками спровоцировало ужесточение еще одной, давно известной формы противостояния государств — протекционистских войн, которые каждая из участвующих в них стран ведет по-своему. Развивающиеся страны способны лишь защищаться, создавая дополнительные таможенные барьеры на пути доступа к своим рынкам и сдерживая рост уровня жизни граждан с целью снижения себестоимости своей продукции и повышения ее конкурентоспособности на мировом рынке.

Развитые страны решают эту задачу масштабным субсидированием экономики, осуществляемым на разных уровнях и в разных формах, зачастую скрытых. Это гораздо эффективнее. Но для государств, активно субсидирующих свою экономику, первостепенное значение имеет происхождение денег. Преимущество имеют страны, дотирующие свои экономики дешевыми, созданными деньгами. Попытка конкурировать с ними с помощью заработанных денег бессмысленна и опасна, поскольку обрекает страны, осуществляющие такую попытку, на поражение от экономической перегрузки. Примером может служить ситуация в Белоруссии, а также печальная судьба, постигшая СССР.

В силу объективных причин на любую продукцию, произведенную в странах, похожих на Россию географическими и природно-климатическими условиями, дополнительным бременем ложатся большие, чем у конкурентов, транспортные и энергетические расходы. В результате при всех прочих равных экономика таких стран (а со временем и сами страны) оказывается неконкурентоспособной. И в этой ситуации единственным выходом для них остается системное, масштабное субсидирование, которое имеет смысл осуществлять лишь дешевыми, созданными деньгами. Чем ниже себестоимость денег, тем выше конкурентоспособность национальных экономик и, соответственно, самих государств. При субсидировании же экономик деньгами, созданными на основе currency board, когда чем больше создается денежной массы, тем больше «дани» в форме эмиссионного дохода приходится платить конкурентам, дотирование оказывается не только бессмысленным, но и самоубийственным.

В речи на Петербургском экономическом форуме президент Дмитрий Медведев отметил, что угрозы конкурентоспособности российской экономики в целом существуют. Но к общеизвестным угрозам, на наш взгляд, следует добавить еще одну, самую важную с экономической точки зрения, — неразвитость финансово-банковской системы. Ее следствие — отсутствие российского национального финансового капитала, критическая зависимость российской экономики от внешних кредитов и инвестиций, а также эксплуатация народа с помощью финансовых методов типа currency board, неуклонно снижающих конкурентоспособность государства. Поэтому нам представляется необходимым пересмотр принципа функционирования национальной финансово-банковской системы и создание принципиально новой финансовой политики государства. Первым шагом на этом пути, на наш взгляд, должно быть создание «Финансовой доктрины России».

http://expert.ru/expert/2011/39/azbuka- ... ereniteta/