«Во время отпевания восхвалял режим Германии», – такое обвинение было предъявлено священнику Василию Алпееву из-под Мантурово в 1937 году. «Простите, но я на этом отпевании вообще не присутствовал», – кротко парировал арестованный. Отца Василия отправили в Соликамск. Больше никаких сведений о нем не было. После войны его дочь со своим супругом отправилась в далекий северный город, чтобы узнать хоть что-то об отце. В лагере ничего не сообщили, только шепнули по секрету адрес старого надзирателя. А тот поделился страшной информацией... В начале войны поступило распоряжение отделить священников от остальных заключенных и посадить в поезд. Неотапливаемый вагон с церковниками отправили в тупик. Все боеприпасы в то время шли на фронт. Чтобы не расходовать патроны, решено было заморозить «вольнодумцев». Стояли страшные сибирские морозы... А потом надзиратели копали яму, чтобы скинуть туда тела. Доподлинно неизвестно, был ли в числе убитых Василий Алпеев. «Но если он дожил до этих дней, он точно оказался в том вагоне», – закончил экс-надзиратель свой рассказ.
Не вернулся из заключения и священник Карп Котенев из Мантуровского района. Последнее письмо жена и дочь получили от него в 1946 году, через месяц наступал конец срока заключения. Он был слаб здоровьем, мог умереть по пути домой или погибнуть от рук мародеров. Но, скорее всего, события развивались так: на вопрос, что будет делать на свободе, он ответил – служить. Последовал второй срок или расстрел. Такое тогда практиковалось. Сохранились данные о священнике Стефане Гладкове из-под Кшени, который всего 10 дней пробыл в своем сане. Он знал, на что идет: сменял на посту только что арестованного батюшку.
Председатель комиссии отец Владимир говорит, что самым «кровавым» был декабрь 1937-го. В середине года вышло распоряжение уничтожить священников, все еще остававшихся на свободе. В декабре НКВД «подвело итоги своей работы».
Поражает то смирение, с которым церковнослужители принимали наказания. Не пытались бежать при расстреле. А добывая морскую капусту на Соловках, копая Беломорканал или таская булыжники, к своей работе относились как к послушанию.
Сохранилось воспоминание сокамерника еще одного батюшки из нашего края – Василия Емельянова. «Я всегда верил, верю и верить буду», – такими словами он поражал заключенных. Отец Василий знал, кто на него донес. Но не раз повторял, что зла на этого человека не держит.
http://www.pravoslavie.ru/smi/636.htmЦЕНЗУРА! - А.П. ГРУБОСТИ И СОКОРБЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНЫ!