|
Иеромонах
Серафим (Роуз)
Отец Серафим (Юджин Роуз) родился в городке Сан-Диего в Калифорнии 12 августа 1934 года и рос в типично американской протестантской семье. В детстве он посещал протестантский библейский класс, был одаренным мальчиком и часто удивлял родителей тем, что наизусть цитировал Священное Писание.
В 12 лет он крестился в методистской церкви. Взрослея, он инстинктивно не принимал идеалов окружающей его молодежи. В то время как его сверстники проводили время в развлечениях, он любил уединение и размышления о том, что такое жизнь и где его место в ней.
В 1952 году он поступил в один из старейших университетов Калифорнии — Помола Колледж. К тому времени его перестал удовлетворять тот вариант христианства, который предлагал протестантизм. Он испытывал отвращение к самодовольному и прагматичному миру, в котором вырос.
В 1956 году, окончив колледж в Помоле со степенью бакалавра, Юджин поступил в Сан-Францисскую академию востоковедения. Он изучал иудаизм, индуизм, суфизм и другие восточные религии. Большое влияние на него оказали труды французского философа Рене Генона, описавшего духовные пути различных традиционных религий, преимущественно индуизма. То, что Генон гораздо менее глубоко излагал древнекитайские религии, побудило Юджина заняться их изучением, и именно в этой области он стал специалистом как ученый. Кроме древнекитайской мудрости были у Юджина и другие интересы, например тибетский буддизм, который поражал его перспективой сверхъестественных способностей.
Как пишет о нем иеромонах Дамаскин (Христенсен), духовный сын отца Серафима и его биограф, Юджин, отвергнув как слабое и бесплодное христианство протестантизм, углубился в изучение восточных религий и философий, говорящих, что Бог абсолютно безличен. Подобно абсурдистским художникам и писателям его времени, он экспериментировал с умопомешательством, ломая процессы логического мышления, для того чтобы «прорваться на ту сторону». В долгих и мучительных поисках истины Юджин стал читать Фридриха Ницше. Тот высмеивал христианство как религию слабых, намеренно упуская из виду элемент аскетического подвига.
Этот сумасшедший «пророк» черпал свое вдохновение в новой религии сверхчеловека, антихриста. Тем не менее молодому и горячему Юджину он нравился больше, чем то бесхребетное христианство, которое ему предлагали. Он усердно вчитывался в слова безумного «пророка» нигилизма Фридриха Ницше, пока эти слова не отозвались в его душе с поразительной адской силой. Он дошел до такого отчаяния, что когда позже его просили описать свое состояние, он только и мог сказать: «Я был в аду». Он пил и начинал бороться с Богом, о Котором заявлял, что Его нет: он бился об пол и кричал Богу, чтобы Тот оставил его в покое. Однажды в состоянии опьянения он написал: «Я болен, как болен всякий, пребывающий вне любви Божией». «Атеизм, — писал Евгений [Юджин] позже, — настоящий, экзистенциальный атеизм, горящий ненавистью к якобы несправедливому и немилосердному Богу, — это состояние духовное, реальная попытка бороться против истинного Бога, чьи пути неисповедимы даже для самих верующих людей, и подобная борьба не раз приводила к тому ослепительному представлению о Боге, Которого и ищет в действительности настоящий атеист. Именно в таких душах действует Христос. Антихрист же обретается не только в душах великих отрицателей, но и в душах тех мелких поддакивателей, у которых только на устах имя Христа. Ницше, назвав себя антихристом, тем самым доказал свою неутолимую жажду Христа...»
В таком-то состоянии неутолимой жажды оказался Евгений в конце 1950-х годов. И тогда, как при резком порыве ветра, в его жизнь вошла реальность, которую он прежде не мог и предвидеть. В конце своей жизни он вспоминал: «Долгие годы своих занятий я удовлетворялся тем, что был выше традиций, оставаясь каким-то образом верным им... Я пошел в православную церковь, чтобы посмотреть на еще одну “традицию”. Однако когда я вошел туда — это была русская церковь в Сан-Франциско, — со мной случилось нечто, чего я никогда не испытывал раньше ни в буддистском, ни в каком другом восточном храме, что-то в моем сердце сказало: ты дома, поиски окончены. Я не знал, что это значило, служба была мне абсолютно незнакома и шла на иностранном языке. Я стал посещать православные богослужения, постепенно изучая язык и традиции... Когда я раскрылся для Православия и православных, я начал осознавать, что истина — не просто абстрактная идея, искомая и познаваемая умом, но нечто личностное, даже больше, некая Личность, Которую ищет и любит сердце. Так я встретил Христа».
Как пишет отец Дамаскин, в начале 1960-х годов в одном из подвальных помещений в деловой части Сан-Франциско за столом, заваленным книгами и бумагами, Юджин Роуз, будущий отец Серафим, начал писать монументальную хронику войны человека против Бога, против старого порядка с целью создания нового, без Христа, его стремления отрицать существование Царства Божиего и заменить его собственной земной утопией. Эту книгу предполагалось озаглавить «Царство Божие и царство человеческое».
Работая над ней, Юджин все еще пребывал в брани, осмысливая то, что он нашел. Он нашел истину в неискаженном образе Христа, сохранившемся в Православной Церкви, но он страстно желал войти в «самое сердце» этой Церкви, ее духовное измерение, а не в скучную, мирскую организационную структуру. Он желал Бога, и желал Его всем сердцем. Сочинения того периода были для него своего рода освобождением от неистины, выходом из темноты на свет. Хотя в них гораздо больше философии, чем в позднейших работах, эти ранние произведения были рождены сильным страданием, все еще жившим в его душе. Совершенно естественно, что он больше писал о царстве человеческом, в котором прострадал всю жизнь, чем о Царстве Божием, отблеск которого только упал на него. Царство Божие он все еще воспринимал сквозь призму царства человеческого.
Из четырнадцати глав, которые, по мысли Роуза, должны были войти в книгу, были напечатаны целиком только семь глав, остальные сохранились написанными от руки. Седьмая глава, которую мы приводим здесь, была посвящена философии нигилизма.
«Нигилизм, вера в то, что нет абсолютной истины, что всякая истина относительна, — утверждал Роуз, — является основной философской доктриной ХХ столетия. Нигилизм столь распространен в наше время, он так глубоко проник в умы и сердца сегодняшних людей, что не осталось ни одной сферы, ни одного фронта, на котором с ним можно было бы бороться». Суть этой философии, писал он, лучше всего была выражена Ницше и одним из героев Достоевского: «Бог мертв, потому человек сделался богом и все дозволено».
Из своего опыта Юджин знал, что современный человек не может прийти окончательно ко Христу, пока не увидит, как далеко он и его общество оказались от Христа, пока не столкнется с нигилизмом в самом себе. «Нигилизм нашей эпохи существует во всем, — писал он, — и те, кто с помощью Божией не становятся в ряды борцов во имя полноты принадлежности Богу Живому, уже поглощены им. Мы оказались у края бездны, зовущейся ничто, и, признаем мы ее природу или нет, мы будем затянуты в нее без всякой надежды на спасение по сродству с вечно присутствующим “ничто” внутри нас самих, если не прилепимся к полноценной вере во Христа, без Которого мы действительно ничто».
Роуз чувствовал, что его обязанность как писателя состоит в том, чтобы вызволить своих современников из этой бездны. Он писал не только ради собственного стремления к Богу, но и ради тех, других, которые тоже к Нему стремились, и даже для тех, кто, как некогда он сам, отрицали Бога и воевали против Него, потому что на самом деле они также желали Его…
25 февраля 1962 года, в день памяти святого Евгения Александрийского, Роуз принял Православие с именем Евгений. Но он не удовлетворился тем, что нашел ту веру, которая отвечала на его давние поиски, в которой он увидел бесконечную полноту истины. И он решил принять Православие, что называется, «до конца». Так же, как Глеб Подмошенский, Евгений стал стремиться к монашеству, между двумя молодыми людьми завязалась глубокая дружба.
С благословения архиепископа Иоанна (Максимовича), которого можно назвать последним связующим звеном со Святой Русью, два друга основали братство, целью которого было распространение подлинного, традиционного Православия среди американцев. Братство назвали в честь тогда еще малоизвестного монаха Германа, который лет сто до этого жил на Аляске, делом и примером распространяя Православие среди туземцев.
История братства преподобного Германа Аляскинского стала в большой степени жизнеописанием отца Серафима. Братья занялись книжной лавкой рядом с русским собором. Эта лавка станет со временем настоящим центром Православия в Америке.
Каждое утро Евгений и Глеб пели на клиросе Божественную литургию. Вечером они чаще всего тоже были в храме, а днем работали и подготавливали издания миссионерского журнала на английском языке. Но, что еще важнее, они стали жить по-монашески. Их духовником стал сам архиепископ Иоанн.
В 1965 году братство выпустило первый номер своего журнала «The Orthodox Word» («Православное слово»). Первые номера издавались на маленьком печатном станке с ручным набором.
В 1966 году неожиданно для всех скончался архиепископ Иоанн. Братьям было поручено расследование и публикация многочисленных чудес, которые происходили по молитвам владыки Иоанна. Этим они послужили распространению почитания их любимого архипастыря во всем мире и его прославлению в 1994 году.
Незадолго до своей кончины владыка сказал Евгению: «Мне кажется, что в Калифорнии будет миссионерский монастырь».
В 1969 году, на праздник Успения, братья переехали на участок земли в лесу, на холме, в двух милях от поселка Платина и в 250 милях от Сан-Франциско, и организовали скит. Жизнь в лесу была лишена всех удобств, но, по словам Евгения, это было «преимуществом, способствовавшим трезвенной духовной жизни».
Братья вместе совершали по-монашески каждый день полный цикл богослужений, исполняли келейное правило, упражняясь в Иисусовой молитве, изучая святоотеческие писания, духовно укрепляли себя строгим постом и ночными молениями. И несмотря на все трудности, «The Orthodox Word» не только продолжал регулярно выходить, но и количество подписчиков все росло, даже за пределами американского континента. В своем скиту братья установили строгие афонские порядки: женщин не впускали и никого из светского мира не приглашали. В эти первые годы только несколько человек регулярно навещали их и поддерживали. Благодаря большей частью трудам братства, Русская Православная Церковь Заграницей канонизировала в августе 1970 года преподобного Германа Аляскинского.
Через два месяца после этого торжества Евгений был пострижен в монашество и назван в честь преподобного Серафима Саровского. Одновременно его сподвижник был также пострижен и назван в честь новопрославленного преподобного Германа Аляскинского. Руководителями в их монашеской жизни стали епископ Нектарий (Концевич), ученик последнего оптинского старца Нектария, и архимандрит Спиридон (Ефимов), близкий друг владыки Иоанна (Максимовича).
Отец Серафим выстроил себе келью на склоне горы и назвал ее Оптина. Кроме исполнения всех служб, он ежедневно читал святых отцов. Как преданный сын, он старался исполнять их заветы и следовать их боговдохновенной мудрости. Если возникали вопросы, он обращался за разъяснением к своим духовным наставникам, среди которых были отец Михаил Помазанский, Елена Концевич, племянница Сергея Нилуса и духовная дочь Феофана Полтавского, и архиепископ Аверкий, к которому рекомендовал обращаться владыка Иоанн по всем теологическим вопросам.
Со временем деятельность скита приняла более широкий характер. Труды отца Серафима заключались главным образом в переводах и статьях для журнала, а в последние годы отец Серафим стал выступать (по приглашению и послушанию) с лекциями. Кроме бесчисленных отдельных житий святых и различных статей, отец Серафим перевел и составил следующие труды: «Северная Фиваида», «Vita Patrum», «Паисий Величковский», первую часть книги святителя Игнатия (Брянчанинова) «Путь к спасению», «Грех Адама» преподобного Симеона Нового Богослова, труд протопресвитера Михаила Помазанского «Догматическое богословие», «Толкование Апокалипсиса» архиепископа Аверкия (Таушева), большую часть труда «Катакомбные святые России».
Отец Серафим был строгим аскетом-подвижником, человеком совершенно не от мира сего. Он был голосом традиционного святоотеческого Православия, умеренного, лишенного и узколобого фанатизма, и неестественного модернизма. Он считал, что наш век характерен совершенно новыми искушениями против Церкви Христовой и ее членов. С одной стороны, силы зла стараются раздробить Тело Христово на враждующие юрисдикции, а с другой стороны, — переманивают всех ко псевдоэкуменическому объединению. Подлинный экуменизм отец Серафим понимал как обмен мнениями между разными вероисповеданиями в добросовестном поиске полноты единой истины. Участие Православной Церкви как носительницы полноты истины в таких контактах должно носить чисто миссионерский, а не компромиссный характер.
Отец Серафим определил три главные опасности, которые грозят христианству в ближайшем будущем: 1) распространение атеизма; 2) религиозная теплохладность и бесплодие; и 3) распространение различных восточных языческих религий, основанных на тонком духовном прельщении. В противовес этим тенденциям отец Серафим предложил формирование православной философии жизни.
Для этого надо усвоить три момента: 1) православный христианин должен осознать, что жизнь в условиях свободы — это драгоценнейший духовный дар и мы пред Господом Богом должны будем дать ответ, духовно плодотворно или духовно праздно мы использовали этот дивный дар Божий; 2) мы должны ощутить, что насильственный атеизм в одной или другой форме рано или поздно обрушится на наш быт. Подготовка к этому будущему одновременно углубит наше православное сознание и духовную жизнь; 3) мы обязаны быть осведомленными о подлинном Православии, знать, почему мы именно православные христиане, знать силу и значение Таинств, общей церковной молитвы, смысл и силу постов, должны подражать святым угодникам Божиим и чувствовать, что «духовность с удобствами» нас не спасет, когда нагрянет беда или испытание. Самый яркий пример такой православной трезвости отец Серафим видел в лице новомучеников России.
Будучи лично знаком с восточным язычеством и видя его все нарастающую популярность даже среди православных, отец Серафим написал книгу «Православие и религия будущего», в которой он документально и на основании учения святых отцов Церкви раскрыл духовную прельщенность этих религий и, основываясь на их же литературе, показал, что их ложная духовность является попыткой подорвать единство и полноту Христовой истины. В этой книге отец Серафим коснулся всех современных восточных языческих религий, а также различных псевдохристианских культов (в том числе и харизматиков) и даже научной фантастики.
Другую свою книгу «Душа после смерти» отец Серафим написал как ответ на нападки против православного учения о состоянии души после телесной смерти. По всему миру стали увлекаться парапсихологическими изучениями человеческой души и ее переживаний после смерти тела. Вышло много книг, описывающих «посмертные опыты» людей, которые клинически умирали, а потом оживали. Подобно святителю Игнатию (Брянчанинову), обличавшему спиритизм, отец Серафим обличил современную парапсихологию. Он тщательно изложил и прокомментировал святоотеческое учение о состоянии души после телесной смерти. Когда в 1980 году книга увидела свет, многие были удивлены, узнав о том, что в действительности подразумевает Церковь под словами «загробная жизнь», «Ангелы», «злые духи», «рай» и «ад».
В своем миссионерском служении отец Серафим много сделал для России. Кроме книг на английском, братство издало около 20 наименований духовных книг на русском языке. И хотя тиражи были малы, русские люди размножали их машинописным способом.
Долгое время отец Серафим избегал принятия сана. Но наконец против своей воли, по послушанию, он вынужден был принять рукоположение от преосвященнейшего епископа Нектария в январе 1977 года. Вместе с принятием священства появились и новые обязанности – духовно окормлять приходящих в обитель паломников и наставлять их в истинной вере. В 1977 году была основана летняя школа паломника имени св. Германа, а также Нововалаамская богословская академия – интенсивный недельный курс, дающий верующим основные положения православного мировоззрения. Многие из окончивших такой курс пополнили ряды духовенства без какого бы то ни было богословского образования.
В результате случилось то, чего отец Серафим так избегал, — его стали посылать из любимого скита обслуживать различные православные общины, которые стали открываться как плоды миссионерской деятельности монастыря. В монастырь стали приезжать на службы люди, просили исповедаться, причаститься, креститься. За все эти годы сотни людей или приняли Православие, или вернулись к Православию, целый ряд из них принял монашество или духовный сан.
Вскоре перед отцом Серафимом встала задача организации небольших приходов в Северной Калифорнии и Орегоне. Ему приходилось часто выезжать туда, хотя душа его тянулась к уединенной молитве. Он говорил: «Все, что дает нам Господь, мы должны принимать с благодарностью и стараться справиться с задачей в меру наших сил. Каждый день приносит новую борьбу и вместе новую возможность послужить Богу и исправить нашу молитву». Он раскрывал людям Христа словом и делом. Один новокрещеный христианин из паствы отца Серафима вспоминал о его наставлениях в проповедях: «Не думайте о себе высоко, не оправдывайте свои слабости и пороки. Старайтесь видеть себя такими, какие вы есть на самом деле. Наипаче же любите друг друга».
Много сил отнимали заботы о послушниках, поступавших в монастырь. Отец Серафим стал духовником братии. Своим примером он учил надеяться только на Бога, чудесным образом спасающего Свои создания и приводящего их к твердой вере из житейских бурь и безвыходных ситуаций. Он не хотел называться старцем и не любил, когда к нему проявляли чрезмерное уважение. Он радовался всякому сообщению из России о возрождении там духовности. В последние годы он был погружен в мысли о будущем России и написал статью «Будущее России и конец мира».
Отец Серафим отошел ко Господу 2 сентября 1982 года. Его жизнь — это история духовной борьбы и подвига, закончившаяся у Престола Божия. Она вдохновляет всех христиан, желающих сильнее разжечь огонь истинной веры.
Отец Серафим воспитывался в той же атмосфере нигилизма, материализма и гуманизма, что и большинство наших современников. И все же ему удалось прорваться сквозь путы соблазнов и заблуждений его среды. Милостью Божией он не только нашел драгоценную жемчужину православной веры, но и отдал все свои дарования служению Богу и людям, постаравшись соединить оторванного от корней современного человека с духовным наследием Православия.
Работа «Человек против Бога» в оригинале носила название «Nihilism: The Root of the Revolution of the Modern Age» («Нигилизм: источник революции современной эпохи», Forestville, California: Fr. Seraphim Rose Foundation, 1994). Она представляет собой 7-ю главу из ранней неопубликованной работы «The Kingdom of Man and the Kingdom of God» («Царство человеческое и Царство Божие»), однако является вполне законченным произведением.
Эссе «Недочеловечество» в оригинале носит название «Subhumanity». «Путь ко спасению в современном мире» — это фрагмент из книги отца Серафима «In Step with Saints Patrick and Gregory of Tours» («По стопам св. Патрика, просветителя Ирландии, и св. Григория Турского»). Все названия даны составителем.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
. Человек, погрязший в грехе, не может пребывать в общении с бесконечно Святым Богом и познавать Его. Тот, кто желает познать Творца, прежде всего должен веровать, что Бог есть, "ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает" (Евр.11,6). Первый шаг на пути познания Бога - признание верой Его существования. Такова воля Божия. Тому, кто ее исполнит. Господь открывает дальнейшие глубины богопознания (при условии, что жизнь человека будет богоугодной).