Зарегистрирован: Ср ноя 19, 2008 3:00 am Сообщения: 7440
|
Цитата: А насчет условий жизни - они были никак не хуже всех других исторических эпох, включая конечно же и советское время. Я говорю конечно в относительном смысле по уровню достижений цивилизации, то есть вот извозчики вместо таксистов, но по относительному уровню жизни извозчики вполне равняются нынешним таксистам Нууу, я бы не сказала. Читая классиков, мы видим совершенно иную картину. Великие писатели-современники очень наглядно об этом пишут (Чехов, Толстой, Куприн, Достоевский и другие). Жизнь русской деревни очень красочно описана в романе Чехова "Мужики". Вопиющая религиозная безграмотность, нищета, озлобленность - все это было. У некоторых людей в голове складывается лубочная картинка деревенской жизни а-ля Шмелев - но Шмелев, при всем к нему уважении как к мастеру литературного слова, гиперидеалист и сказочник. Взять даже "Преступление и наказание" - как нищета и голод вытолкали несчастную Соню на панель. Разве такое было в советское время? Да, были относительно малоимущие люди, но никто не умирал на улице от голода и холода. И вряд ли можно сравнить тогдашнего извозчика с современным таксистом. Таксист хоть и не шикует, но семью худо-бедно содержит, и на отпуск копит, и на еду и одежду хватает; извозчик же балансирует на грани нищеты. А вот о жизни простого деревенского люда: "...Приходская церковь была в шести верстах, в Косогорове, и в ней бывали только по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку. В праздники, в хорошую погоду, девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как они в своих красных, желтых и зеленых платьях шли через луг; в дурную же погоду все сидели дома. Говели в приходе. С тех, кто в Великом посту не успевал отговеться, батюшка на Святой, обходя с крестом избы, брал по 15 копеек. Старик не верил в бога, потому что почти никогда не думал о нем; он признавал сверхъестественное, но думал, что это может касаться одних лишь баб, и когда говорили при нем о религии или чудесном и задавали ему какой-нибудь вопрос, то он говорил нехотя, почесываясь: -- А кто ж его знает! Бабка верила, но как-то тускло; все перемешалось в ее памяти, и едва она начинала думать о грехах, о смерти, о спасении души, как нужда и заботы перехватывали ее мысль, и она тотчас же забывала, о чем думала. Молитв она не помнила и обыкновенно по вечерам, когда спать, становилась перед образами и шептала: -- Казанской божьей матери, Смоленской божьей матери, Троеручицы божьей матери... Марья и Фекла крестились, говели каждый год, но ничего не понимали. Детей не учили молиться, ничего не говорили им о боге, не внушали никаких правил и только запрещали в пост есть скоромное. В прочих семьях было почти то же: мало кто верил, мало кто понимал. В то же время все любили священное писание, любили нежно, благоговейно, но не было книг, некому было читать и объяснять, и за то, что Ольга иногда читала евангелие, ее уважали и все говорили ей и Саше "вы"..... ......."
Чехов, "Мужики"
|
|