Возможно. Но почему-то поляки напирают именно на Катынь.

Может он прав?
Кому Вы пожалуетесь ,тому кто Вас и ограбил?
У нас государство грабило,с самого начала,с отмены собственности в семнадцатом...
И до обесценивания сбережений и приватизации в девяностых.
Евгений Юрьев наверно имеет ввиду ,что надо перенять опыт и жить уже по новому.

А что нужно в данных условиях?

Националистам - Великая имперская Россия..обычным людям-достойные условия работы и жизни..Вне зависимости от места их проживания. ИМХО.

...До 1939 г. в гор. Гродно находилась польская школа подхорун­
жих (что-то типа суворовского училища). В этой школе учились юно­
ши 14-16 лет. С приходом советской власти в Западную Белоруссию
в 1939 г. войска НКВД загнали учащихся и преподавателей школы на
5-й километр вверх по реке Неман от г. Гродно и всех расстреляли,
побросав трупы в овраг. Затем солдаты НКВД засыпали огромную
свалку человеческих тел. Ни одному из детей этой школы (14-16
лет) не удалось спастись. После того как школу расстреляли, отец на­
шей преподавательницы (ему было тогда 13 лет) с друзьями по дво­
ру ходил на место расстрела. Он рассказывал, что закопали убитых
плохо. Множество рук и ног торчало из земли...
Наш г. Гродно строится, растет, и скоро новые микрорайоны
подойдут к тому месту. Как жить в доме, выстроенном на костях?
Из письма Ю.Криницкого. Гродно. AM 2537/89.


...В начале ноября 1941 г. я понесла в УНКВД (ул. Энгельса, 33)
очередную передачу отцу и увидела такую картину — прямо на ас­
фальте перед зданием УНКВД горел громадный костер, в котором
жгли бумаги. Работники УНКВД бегали взад-вперед, выносили из
здания охапками бумаги, папки «личных дел» и пр. — и бросали все
это в огонь. Я поняла, что УНКВД готовится к эвакуации. Передачу
уже никто не принял. Сгорали документы репрессированных людей
— сгорали судьбы людей. Ко мне подошла женщина: «Бежим, тюрь­
му взорвали — с людьми!». Мы побежали и увидели взорванное
здание тюрьмы, обрушенные кирпичные стены старой кладки метро­
вой толщины. А из подвала, перекрытие которого, видно, выдержа­
ло нагрузку обрушенных стен — неслись крики, стоны людей — и
стук.Мы бросились к группе женщин и, обливаясь слезами вместе с
ними, пытались разгребать завалы. Но где там! А наши войска уже
отступали через город. Никто нам не мог помочь... Мы разгребали
завалы над подвалом тюрьмы несколько дней, пока еще доносился
стук из подвала, потом все стихло... Кто это сделал, во всяком слу­
чае не люди, а нелюди.
Вошли в город какие-то моторизованные немецкие части, про­
мчались через центр и остановились на окраине Ростова. Их было
совсем мало. Дней через 5-6 наши снова вошли в город. Я обратилась
с запросом об отце в военную прокуратуру. 22 мая 1942 года получи­
ла ответ, подписанный и.о. зам. военного прокурора Ростобласти
А.Климиным, что мне надлежит обращаться в УНКВД (документ
сохранился).
Когда я пришла в справочное УНКВД, мне сказали, что отец
умер — когда, отчего — ничего не сказали. А женщины, которые там
тоже узнавали о своих мужьях, рассказали мне следующее. Когда
УНКВД собралось эвакуироваться из Ростова, то сидевших в его
подвалах заключенных вывезли на вокзал, погрузили в вагоны, ото­
гнали в тупик, закрыли, и ночью, облив бензином, подожгли... Во­
круг стояли охранники с автоматами. Когда люди в вагонах стали
кричать, кое-кто из жителей бросился на помощь — в них стреляли.
Так они и сгорели... Всю жизнь я старалась себя убедить, что это —
легенда, иначе можно потерять рассудок.
Из письма Л.А. Владимировой. Челябинск. AM 247/88.
Отец автора письма А.И. Владимиров был арестован в Ро-
стове-на-Дону 4.VII.41; 17.VIII.41 его жене объявили, что
«суд не нашел состава преступления», однако Владимирова
не выпустили.