Коммунисты были неправы в своей порочной марксистской идеологии, из-за чего кормление всяких Африк пошло действительно коту под хвост

Колониализм: здоровая потребность здоровых наций

Димитрий Саввин

По поводу статьи Александра Храмова «Чем закончится колониальная эпопея на Северном Кавказе?»

В конце апреля текущего 2011 г. на сайте АПН.ру была опубликована статья одного из самых интересных молодых авторов из числа национал-демократов, Александра Храмова. Тематика, как всегда, была выбрана актуальная: положение дел на Северном Кавказе, и попытка оценить нынешний статус-кво и перспективы этого региона исходя из опыта колониальной политики европейских держав.

Нет сомнения, что появление аналитических материалов такого рода можно только приветствовать. Однако, к сожалению, приходится признать, что в данном конкретном случае Александр Храмов выдал на суд публике не качественный историко-политический анализ, а подборку пропагандистских тезисов, неспособных выдержать проверки реальными историческими фактами.

Бритва Оккама или серпом по пальцам?..

Пожалуй, главная проблема статьи состоит в том, что основу ее положено несколько как будто логичных и верных тезисов – но тезисов слишком упрощенных. И потому, исходя из них, выносится вердикт всем и всяким колониальным проектам, когда-либо затевавшимся европейцами. Разумеется, в кратком очерке невозможно отразить все множество нюансов, имеющихся в данном вопросе – но беда в том, что автор даже не попытался этого сделать. В итоге, бритва Оккама сработала в роле фольклорного серпа – и с соответствующими последствиями.

Самая попытка вывести некий общий стандарт развития колониальной политики, применимый, как клизма, во всех без исключения случаях, уже отдает профанацией. Во-первых, слишком разной была колониальная политика, осуществляемая в разные эпохи – португальский колониализм XVI и XX вв. – это совсем не одно и то же. Во-вторых, различные нации осуществляли ее каждая по-своему – англо-саксы, например, в целом действовали гораздо жестче, чем испанцы, а испанцы были куда более строгими колонизаторами, чем русские. Организация колониальной власти, восприятие туземцев властями и народом метрополии всегда очень сильно различалось. И в-третьих (и это, пожалуй, самое важное), очень разными были объекты колонизации.

Попробуем навскидку сравнить. Британская Индия – территория, на которой существовали развитые государства во времена, когда в колониальной метрополии (Великобритании) был 100%-й палеолит. С многотысячелетней историей и культурой, которая на протяжении столетий казалась европейцам воплощенной сказкой (недаром ведь столько усилий было потрачено на поиск морского пути в Индию). С религиозными традициями, также насчитывающими не одну тысячу лет.

Сопоставим все это, например, с Юго-Западной Африкой или каким-нибудь Матабелелендом – землями, на которых царил палеолит или около того тогда, когда на эти земли пришли европейцы. Было бы по меньшей мере абсурдно думать, что английское влияние и в том, и в другом случае могло привести к одинаковому результату – слишком уж разными были исходные данные.

Однако на первый взгляд, кажется, что, тем не менее, результат вышел и там, и там один. В обоих случаях мы наблюдаем «национально-освободительную борьбу», в обоих случаях создаются независимые государства, формально являющиеся демократиями.

Но за этой завесой внешнего сходства скрываются совершенно разные реалии.

А так ли объективны «объективные причины»?

Рассматривая историю различных – например, британских – колоний очень часто не только обычные читатели, но даже историки и политологи попадаются в различные термины-ловушки. Одним из них, в частности, является термин: «национально-освободительное движение». В частности, и Александр Храмов этим словосочетанием прямо-таки варварски спекулирует – уверен, не по злому умыслу и даже не сознательно, а в силу того, что он сам попался в эту терминологическую западню.

Когда мы говорим о борьбе нации за свою свободу, то для начала хорошо бы определить сам первичный субъект – то есть нацию. Ну или хотя бы некую совокупность единиц, которые могут в эту нацию в ближайшем историческом будущем сложиться.

Если мы посмотрим на историю Британской Индии, то тут все раскладывается четко. Исторически там было две основные конфессиональные и культурные (можно сказать, этнокультурные, хотя собственно этносов было много больше) общности – мусульманская на севере и индуистская на юге. И та, и другая имели собственную длительную традицию государственности. Все это не могло не привести, в определенный момент, к началу активной борьбы против британского протектората. В качестве самого яркого эпизода XIX столетия можно указать на восстание сипаев. Затем мусульмане и индуисты будут последовательно бороться за расширение собственных политических прав (а британцы будут на мусульмано-индуистском противостоянии активно и в общем умело играть), далее будет Индийский Национальной Конгресс и Ганди, и т.д. и т.п.

А вот с африканскими странами южнее Сахары все обстоит гораздо интереснее. И в первом приближении, и во втором, и в десятом обнаружить там что-либо, имеющее признаки нации, не представляется возможным. В абсолютном большинстве случаев, общественно-политическое сознание местного населения (причем как простых людей, так и элиты) не поднимается выше племенной общности. Они осознают себя частью какого-то племени, но нация для них – это уже, так сказать, другая галактика. По племенному признаку возникают все конфликты (печально знаменитый африканский трайбализм), на племенной основе формируется государственный аппарат и армия. Примечательно, что и «националистические» организации создавались на этой же основе: например, в Родезии две конкурирующих террористических структуры представляли два основных племени – машонов (лидер Мугабе, безсменный президент Зимбабве) и матабелов (Нкомо). Отметим, что ставший известным всему миру геноцид в Руанде также был обусловлен межплеменным конфликтом тутси и хуту.

Мы сталкиваемся с удивительным феноменом: национально-освободительная война есть, а вот субъекта этой борьбы и одновременно объекта, который нужно освободить – нации – нет. И даже намека на него нет.
Можно предположить, что племена, мол, и были основой будущих африканских наций. Но если так, то они, стало быть, боролись за собственное государство. Однако после ухода европейцев границы африканских стран – в прошлом колоний, а ныне независимых, границы, порой проведенные вообще по линейке и проходящие часто через территории, на которых расселяется то или иное племя – в целом остались неизменными. Что вполне однозначно указывает на то, что этот факт, сам по себе, не является для большинства африканских племен принципиально важным. На фоне той бешенной и кровавой борьбы, которая развернулась в Индии после ухода британцев и повлекла неоднократную перекройку госграниц, это выглядит особенно красноречиво. А теперь задумаемся: может ли быть не важным вопрос о государственных границах для собственно национально-освободительного движения? Вопрос, понятно, риторический.

Итак, выходит, что:

1) В упомянутых странах во время «национально-освободительной борьбы» отсутствовал главный субъект этой борьбы – нация.

2) Основной общественно-политический субъект, имеющийся в этих странах – племя – как правило, не проявляет интереса формированию собственной государственности, предпочитая действовать в рамках существующих (разлинованных европейцами) государств.

Объяснить это можно только лишь тем, что никакой национально-освободительной (классической антиколониальной) борьбы там не было. В Африке, которую чаще всего вспоминают, когда речь заходит о так называемой деколонизации, сработали совсем иные историко-политические факторы.

***

Приводя примеры так называемой «национально-освободительной борьбы» в Африке, Александр Храмов (что очень типично для либералов) сбрасывает со счетов два наиболее важных фактора.

Первый: мощнейшая всемирная террористическая сеть, сформированная коммунистами первоначально в рамках Коминтерна, а потом контролировавшаяся через иные структуры. Собственно, в разгар деколонизации сеть эта уже не была единой. На коммунистической поляне было два основных игрока, СССР и КНР. И каждый из них вкладывал огромные средства и оказывал всевозможную поддержку различным террористическим группировкам левого толка, которые и позиционировали себя как борцы с «колониализмом». Руководящие состав таких организаций – и тут Храмов совершенно прав – составляли представители туземной интеллигенции или полуинтеллигенции. Но эти люди (и вот этого-то Храмов не пишет) в абсолютном большинстве случаев не были связаны с местной племенной элитой, а равно и стоявшими за ними массами аборигенов, и ни в коей мере не представляли их интересы. Эти революционно настроенные квази-интеллектуалы становились, условно говоря, «революционерами» как раз потому, что ощущали себя «лишними» людьми. А лишними они себя чувствовали потому, что из традиционной племенной структуры выпали, но в европейскую среду на равных войти не могли. Будучи крайне малочисленны, не имеющие поддержки среди соплеменников, не располагающие сколько-нибудь серьезными экономическими ресурсами, они были бы обречены на роль пожизненных маргиналов, если бы Москва и Пекин (и изредка, на подхвате, Пхеньян и Гавана) не предложили к их услугам собственные военные, политические и экономические мощности. (В обмен на лояльность в широком смысле слова.)

Фактически, в связке с советской или китайской террористической сетью действовали левые – разные социалисты и социал-демократы – из Западной Европы, и «борцы против расизма» из США. Их задачей было обезпечение разного рода антиколониальных инициатив – начиная с «общественного возмущения» и заканчивая экономическими санкциями.
Второй, не менее важный фактор, который нельзя не учитывать: мощнейшие сдвиги в сознании европейских народов после Второй Мировой войны. В основе всякой колониальной политики лежала определенная идеология, основанная на идее превосходства белых европейских народов над теми этносами, которые попадали в колониальную зависимость. Это превосходство могло трактоваться различно – от биологического расизма до евангельской проповеди, которую вела среди язычников та или иная нация – но самая эта идея присутствовала всегда. В 1945 г. все формы расизма и всякая концепция европейского превосходства были преданы всем мыслимым анафемам – вследствие чего, была подорвана моральная легитимность колониальной системы. Ведь если белые равны всем остальным, то почему им принадлежит власть? На этот вопрос в послевоенной Европе не было ответа, и потому колониализм стал синонимом угнетения.

Наконец, нужно отметить и тот факт, что все европейские народы в 1945 г. слишком устали от войны, и всякая борьба – и уж тем более за «не благое» дело, каким представлялось сохранение колониальных систем, вызывала негативную реакцию в обществе.

Как следствие, европейцы стали уходить отовсюду – в том числе и оттуда, откуда их никто не гнал. Реакцией на такое иррациональное бегство стало появление, на месте прежних колониальных владений, новых государств – независимых, но выстроенных по канонам колониальной политики (Родезия и Южноафриканская республика). Весьма примечательно, что обе эти государственности показали высокую выживаемость (ЮАР даже фактически начала проводить самостоятельную колониальную политику – первым шагом на этом пути стало удержание Юго-Западной Африки). Ни ЮАР, ни Родезия не были побеждены внутренним военным сопротивлением (точнее, терроризмом). Более того, Родезия, имея минимальные военные силы, успешно противостояла террористическим атакам, и незадолго до окончания войны вообще вплотную приблизилась к полному разгрому врага. Решающую роль сыграла даже не масштабная помощь СССР и КНР террористическим группам, а международные санкции, организованные США и европейскими левыми. Именно вследствие экономической блокады и в Родезии, и в ЮАР правительства были вынуждены сдать власть так называемым «национально-освободительным движениям», никогда не имевшим массовой поддержки со стороны туземного населения.

Совершенно очевидно, что никаких объективных предпосылок для крушения колониальной системы в Африке (южнее Сахары) не было. И даже коммунистический терроризм вряд ли бы добился успеха, если б не европейские левые, навязывавшие народам Европы комплекс вины белого человека и безоглядно следовавшие собственной догме о том, что колониализм «отжил свой век» и был «преступным». В результате, проиграли все: и европейцы, лишившиеся прямого доступа к необходимому белой расе жизненному пространству Африки, и черные африканцы. Весьма примечательны в этом отношении слова, сказанные в 2004 г. Моелетси Мбеки (брат тогдашнего президента ЮАР). По мнению М. Мбеки, в 2004 г. средний житель Черного континента жил хуже, чем во времена колониализма, а негритянские правительства «воруют деньги и хранят наворованное за рубежом, в то время как колониальные правители засевали поля, строили дороги и города».

Показательно, что в тех случаях, когда колониальная система не испытывает вышеописанного давления извне, она очень часто демонстрирует высокую стабильность, а аборигены не проявляют склонности к созданию собственных государств. Так, Гонконг, находившийся под властью британской короны до 1997 г., никогда не знал вооруженного антиколониального сопротивления. И не далее как в 2010 г. французские Гвиана и Мартиника в ходе референдума отказались от расширения автономии (причем с впечатляющим перевесом).

Эти факты недвусмысленно указывают на то, что сама по себе деколонизация не является чем-то объективно неизбежным, а колонии далеко не всегда становятся, как пишет Храмов, проклятием для метрополии. При грамотной организации управления и соблюдении баланса интересов в тех регионах, где автохтонное населения по объективным причинам оказывается неспособным построить собственное государство, колониальная система является несомненным благом. Причем для всех.

Больно не будет?

Последнее, на чем хотелось остановиться, относится уже не к тому, что было написано Александром Храмовым, а к тому, о чем он предпочел умолчать. При прочтении его статьи возникает невольное ощущение: вот, скинули европейские нации со своих плеч бремя колониализма, и зажили счастливо. Так сказать, happy end.

Однако история неумолимо свидетельствует: счастливого конца не получилось. Деколонизация в большинстве случаев (в Африке в первую очередь) обернулась не только всплеском насилия среди черных – она очень часто приводила к резне белых. Резне, которая подчас была похожа на геноцид. А в некоторых случаях, деколонизация прямым ходом вела к исчезновению тех или иных этнокультурных общностей, относящихся к белой расе. Так, деколонизация Алжира привела к тому, что фактически исчезли французские алжирцы – по сути, протоэтническая общность, обладавшая собственным культурным обликом (включавшим специфический диалект французского языка). Тоже самое можно сказать про белых родезийцев – сформировавшуюся к середине XX в. политическую нацию европейского типа, также в перспективе способную стать самостоятельной этнической единицей. Оба эти примера можно рассматривать как случаи культурного геноцида по отношению к представителям белой расы. А правление «черного большинства» в ЮАР фактически означает не культурный только, а вполне всесторонний, физический геноцид единственного полноценного белого этноса, сформировавшегося и проживающего в Африке – африканеров, или буров. Они говорят на собственном языке (и имеют уже свою литературу), обладают самостоятельной и уникальной культурой. Однако общий левый тренд XX века, сориентированный на деколонизацию, фактически обрек их на гибель. И через 30-40 лет может статься так, что буры исчезнут с лица земли, оставшись лишь в учебниках истории да этнографических справочниках.

Деколонизация крайне редко проходит безболезненно и безкровно; в абсолютном большинстве случаев все обстоит как раз наоборот. И об этом следует помнить.

Деколонизация как болезнь

Колониальная экспансия европейских держав (в том числе и Руссии-России) была обусловлена естественными потребностями в расширении ресурсной базы. Именно колониальные проекты эпохи Великих Географических открытий позволили Европе окончательно выиграть (на том историческом этапе) соревнование с мусульманским миром, авангардом которого была Османская Турция. Великие Империи, созданные белым человеком, были гарантией его первенства. Угроза вытеснения белого населения, исламизация Европы и т.п. тогда если и могли прийти кому-то в голову, то показались бы горячечным бредом. Европа наступала – и воистину, это был лучший способ обороны. Развитие колониальной системы было естественным следствием этой экспансии.

Естественно, что подобная политика требовала и особый тип людей. С одной стороны, уверенных в своем превосходстве – религиозном, расовом и культурном. С другой – готовых принимать решения и нести за них ответственность. То есть, попросту говоря, здоровых людей, сильных в первую очередь духовно. Вспомним русских казаков, которые небольшими ватагами отправлялись в Сибирь и покоряли земли, площадью своей превосходящие крупнейшие государства Европы. Или Родса, который, будучи глубоко больным человеком, поехал в Африку, и в итоге там появилось две новых страны, названных в его честь. Для людей и народов этого типа было естественно, в своем развитии, расширять свои земли и вовлекать в сферу своего влияния иные, менее развитые и энергичные, государства и народности.

Тотальная деколонизация, вошедшая в решающую фазу в 1960-е гг., была по сути своей противоположным явлением. Вместо силы, которую люди черпали в уверенности в свое правоте, утвердилось сомнение, породившее катастрофу. Европейская культура – лучшая в мире? Это осмеивалось. Белые – значит первые во всем? Это было отвергнуто в первую очередь. Европейские колонисты – миссионеры и просветители? Но теперь их называли угнетателями.

Сознание европейских наций поразил сифилис мультикультурности и уродливого межрасового и межрелигиозного эгалитаризма, породивший, в свою очередь, еще более уродливый комплекс вины белого человека. И в этих условиях элементы, прежде ничтожные и незаметные, вдруг превратились в хозяев положения. Именно революция в сознании людей, ослабление и растерянность европейцев, а не некие «объективные причины» экономического и геополитического характера привели к полному крушению колониальных Империй.

Это – уже история. Но она еще не закончена; более того, свои строки в нее предстоит вписать и ныне живущим русским людям. В том числе, и на Северном Кавказе.

Но это тема заслуживает отдельного рассмотрения.

Ресурсы еще надо разведать, добыть, транспортировать. В итоге огромной их частью на территории России почти нереально воспользоваться. Но дело даже не в этом. Если сравнить состояние британской экономики и россиянской - все вопросы вообще отпадут

Проблемы были и ранее. Межнациональные конфликты в Чечне в 50-е, туркестанское восстание в 1916.

А советское благополучие приходилось "оплачивать" развитием нац. окраин за счет РСФСР и БССР.

Было ли подобное у кошмарного Запада с проблемными индейцами?


Можно ли себе представить, чтобы в Англии (по аналогии с РФ) "по воле гордого народа" сажали в тюрьмы офицеров-ветеранов горячих точек? Ничего аналогичного российскому статусу отдельных кавказских образований там нету.

СССР кончил гораздо хуже, чем Британская империя. Любителям все мерять километрами этого не понять, но это так.

И, кстати, не забываем о такой вещи, как неоколониализм. Не надо думать, что англичане вот просто так ушли из всех колоний и с концом.

Они решили эту проблему просто: убили 99,5 процентов индейцев.

Коммунисты были неправы в своей порочной марксистской идеологии, из-за чего кормление всяких Африк пошло действительно коту под хвост, но 100% были правы в том, что грабить чужие народы недопустимо. Получается, что НД чисто интеллектуально стоят ниже даже идейных коммунистов.

1. Назовите мне многонациональную. страну, где не было бы подобных проблем.

2. От этих поблем не убегать надо путём расшвыривания территорий, за которые умирали наши предки, а решать жёстко и конкретно. Так, чтобы подонкам этого повторять НИКОГДА не пришло бы в голову.

3. Никто не говорит о безупречнй политики властей. Было много ошибок и преступлений. Но при всёми этом в СССР Русским жилось лучше, чем в РФ. И фильмы ставились патриотичес кие и слово "Русский" не было в запрете, и в паспорте у меня стояла национальность: Русский!

5. Нельзя себе представить, что ангнлийского офицера за исполнение воинского долга посадили бы. А у нас возможно. Потому что ОНИ нами правят и по ИХт указке проводится антирусская политика. Чурки тут вообще не при чём. Благодарите наших западных хозяев, которые у нас проводят политику геноцида.

И Вы правыв: ангнличане продожают грабить иные народы и жить за счёт них. Грабитель - пример для подражания?

Коммунисты были неправы в своей порочной марксистской идеологии, из-за чего кормление всяких Африк пошло действительно коту под хвост, но 100% были правы в том, что грабить чужие народы недопустимо. Получается, что НД чисто интеллектуально стоят ниже даже идейных коммунистов.

Ресурсы еще надо разведать, добыть, транспортировать. В итоге огромной их частью на территории России почти нереально воспользоваться.