Разговор в поезде

Электричка медленно отъезжала от станции, направляясь за город. Я стоял в задней части вагона, накинув на плечо сумку с ноутбуком: на природе работается легче и приятнее, а места у нас в пригороде замечательные - за лугом начинается березовая роща, а посреди неё притаилось закрытое со всех сторон лесом небольшое озеро, куда люди приезжают купаться и рыбачить. Рядом со мной, с ведёрком у ног, одной рукой держась за поручень, а другой - за старенькую тяпку, аккуратно обмотанную тряпочкой, стоял старик. Он был худощав, но крепок, с бородой, с живыми добрыми глазами и приветливым выражением лица. Мне подумалось, что такой архетипичный старик мог существовать в России и сто, и двести, и тысячу лет назад - в каждом случае, разумеется, умом и внешностью соответствуя своей эпохе, но самый его архетип и духовный склад оставался бы тем же. В размышлениях я не сразу заметил, что прямо перед нами сидел в наушниках молодой парнишка, и я решил сделать ему замечание:
- Молодой человек, уступили бы дедушке!
Молодой человек не откликнулся на просьбу, тогда я дотронулся до его плеча и повторил её, но старик внезапно остановил меня:
- Нет, нет, пусть сидит, пусть сидит, - на лице дедушки заиграла улыбка: было видно, что ему хотелось поговорить.
- Вы на дачу едете? - улыбнулся я в ответ.
- На дачу. Солнце-то вон как палит, не польёшь - высохнет всё! И траву дёргать, - тут он кивнул на тяпку, - вот помощница моя. Где ещё старику радость-то? А здесь - и с землицей потрудишься, и на воздухе побудешь.
- Понимаю, сам люблю на природе работать. Сядешь в тени под деревцем у озера, воздух свежий, чистый - зеленью веет, прохладой озёрной, а если ещё птички концерт устраивают - ну как в раю!
- И не говори, сынок, природа же как матушка. Прошлый вторник поясница приболела, мне бы дома отлежаться, так нет - на дачу поехал. На солнышке тяпкой помахал - и как не бывало!
- А у вас дача не возле Берёзовки? Не доезжая одной станции?
- Там, верно. Я же сам с Берёзовки. И родился, и вырос там. А на озеро то ребятишками бегали, купались. В рощице малины, ежевики дикой много было - полные вёдра собирали.
- Там и сейчас много! - улыбнулся я, - сам иногда собираю.
- Ну, дай Бог! Сто лет там не был. Да и что мне там делать! В Берёзовке уж никого и не осталось. Что ж мне, на озеро что ли ехать купаться? В мои-то годы! - усмехнулся дедушка.
Электричка сделала остановку, и люди поспешили к выходу.
- Может, присядете? - указал я старику на освободившееся место.
Старик лишь махнул рукой и продолжил:
- Мы с женой как квартиру получили, так в город и переехали. К родителям ездили, пока живы были. А теперь уж не к кому.
- А жена ваша жива? - осторожно спросил я.
- Два года, как померла. Вот в прошлый вторник ездил к ней на могилку навестить.
Вагон слегка качнуло, и я рукой придержал деда, погрузившегося в мысли.
- А сын в Москве живёт, далеко!
- Не приезжает?
- Некогда ему, - вздохнул старик, - он же на фирме работает, всё в разъездах. Последний раз на похоронах матери и виделись.
- Небось, и внуки есть?
- Есть, а как же. Алёночка и Ванюша. Ей семь годиков, а ему - десять, - голос его стал взволнованным, - сыну как ни звоню, привози, говорю, внуков-то! Обещает всё, да, видно, времени нет.
Старик покачал головой, да уставился в окно. Он задумчиво глядел вдаль, не замечая мелькающих за окном деревьев и столбов, посылая свой взгляд куда-то за горизонт. На его лице за внешним благодушным спокойствием скрывалось какое-то напряжение, какое-то едва заметное движение души, готовое вот-вот вылиться в сильный душевный порыв, сдерживаемый одним усилием воли. Страх, тоска, отчаянье - что терзало его? Какая тревога мрачной тенью нависла на его лице? Электричка неслась, деревья мелькали, старик хранил безмолвие, молчал и я.
- Вишня-то в этом году крупная какая уродилась! - вдруг произнёс он громко, как бы давая выход чувствам, - и много! Соседу ведро отдал!
- Да у вас там целый вишнёвый сад! - попытался я его подбодрить.
- Скажешь тоже, сад! Четыре дерева! - он опять замолчал ненадолго, - яблони вот надо обрезать по осени. Да оградку починить, доски прогнили.
- Не трудно ли в вашем возрасте? Столько делаете.
- Трудно, а куда деваться-то? Всё один. Конечно, сосед иной раз поможет, и то спасибо. Да я уже и привык один-то. А вот и станция моя, подъезжаем.
Поезд начал останавливаться, и старик, прощаясь, неожиданно взял меня за запястье и произнёс:
- Ты, сынок, не обижайся на меня. У тебя и своих дел полно, а я тут тебе своё - стариковское. Ну да хоть с кем-то, а поговоришь. Ну давай, счастливо!
Я простился с ним, и ещё некоторое время наблюдал, как его степенная фигура медленно удаляется от остановки в сторону дач, пока электричка не отъехала так далеко, что его не стало видно. Поезд, набирая скорость, двигался в направлении следующей станции - "Берёзовка".

Да, Владимир. скучаете Вы по родине то...

Я так понимаю, это душевные литературные порывы. Сойдёт для художественной самодеятельности!

А кто по ней не скучает то? Я вот уже готовлюсь к переезду обратно.

К художественным образам и стилистике претензий нет. Образ сельского старика вполне реалистичный (хотя и не часто в настоящее время встречающийся).
Но вот ведь, если вам просто хотелось написть и вы написали - это одно, тут нечего обсуждать.
Но вот если пишите в расчете на читателей, то тут есть о чем говорить, и есть за что покритиковать.
Понимаете, в литературном произведении должен быть сюжет и он должен быть занимательным, увлекательны. Вы можете ставить любую цель, довести до читателя какие-либо мысли, какие-либо чувства, они могут проявляться через сам сюжет, могут содержаться в некотором фоне, на котором происходит сюжет, но если увлекательного сюжета нет (а в этом рассказе его нет), то читаться это не будет.

Это может быть эпизодом в лит. произведении.

Может быть, но тогда не оценить, не имея полный текст.
А автору следовало бы в этом случае взять для так сказать анонса (или как это называется) фрагмент, содержащий какую-либо интрижку, чтобы заинтересовать.