Реакционеры и революционеры Чёрная Сотня № 59-60
или откуда на Руси появилась интеллигенция
В.М.Острецов

Первая часть    Вторая часть:

Реформы Петра разрушили сословное деление русского общества и сделали его более социально мобильным. С введением табели о рангах всего четырнадцать ступенек отделяло последнего лапотника от вершины правительственной власти - должности министра или канцлера. Теоретически каждый, поступивший на государственную службу, мог стать генералом. В этом смысле реформы Петра были демократическими. И, надо сказать, в двухсотлетней истории петербургской империи такие случаи бывали.

Чиновничий класс складывался под влиянием просветительской идеологии и на ее началах. Достаточно быстро в русском обществе сложилась психология престижа не рода и знатности, а чина. Ко временам Екатерины Второй чиновничество сложилось в единый по своей идеологии корпус. И эта идеология складывалась на началах универсальности и либеральных свобод. Консервативной силой русского общества оставалось дворянство и духовенство. Духовенство имело сильное влияние на крестьянство, а дворянство определяло лицо армии. Но в системе управления страной роль дворянства неизменно падала. Реформы Сперанского (1810 год) нанесли дворянству тяжелый урон. В результате реформ этого злого гения бюрократизма на первое место выходила не преданность Престолу и родной Церкви, а диплом, университетская образованность. С этого момента открываются двери для разночинцев самых разных национальностей и доступ их на высшие правительственные должности. Дворянство по условиям того времени не могло в той же мере давать своим детям среднее и высшее образование и оказалось оттертым от управленческой машины. Карьера стала единственной путеводной звездой нового типа чиновника времен Александра Первого и последующих царствований.

Конечно, эти процессы происходили постепенно, не сразу. Более того, вчерашние разночинцы, поступив на государственную службу и достигнув определенного класса по табели о рангах, становились дворянами. Само дворянство расслаивалось на выслужившееся, чиновничье и землевладельческое.

Вообще же, по российским законам все дворянство было разбито на шесть "классов". Одним концом оно упиралось в царский Престол, а другим уходило в крестьянскую избу (однодворцы). Выпускники высших учебных заведений, награжденные определенными правительственными орденами также приобретали дворянство. И надо сказать, что это был путь для многих инородцев, в том числе и евреев. Многие аристократические фамилии к концу 17 века уже мягко картавили, приобрели отчетливые семитские черты, курчавые волосы и обнаружили влюбленность в "избранную нацию", вечно "гонимую" и оглашавшую воплями о своей несчастной судьбе все окрестности Вселенной.

Родовое, землевладельческое дворянство, в кодексе чести которого была беспримерно служба Царю и Отечеству, оттиралось на задний план не "ходом истории", как учит марксизм, а целым рядом правительственных актов. И это очень важно представлять себе для понимания происходящего в то время в России и именно того процесса, что привел к революции.

Любопытно, что когда говорят о черносотенцах, монархистах, правых, то вовсе не имеют в виду ни русскую аристократию, ни даже сословные дворянские организации, которые по исторической логике и должны были бы первыми встать на защиту Престола и Отечества от еврейских террористических банд. Как-то меньше всего задается вопрос: а где была русская аристократия и русское дворянство в последнее двадцатилетие перед революцией?

Почему не оно стало во главе черносотенного движения? Что касается аристократии, то она в сущности прекратила свое русское происхождение еще в 18 веке и превратилось в космополитическое изделие даже по крови. Все эти Трубецкие, Юсуповы, Волконские и проч. и проч. уже к царствованию Александра Первого представляли из себя помеси еврейско-немецких кровей, плохо говорившие по-русски.

Среди них были, конечно, и вполне порядочные люди и даже представители правых взглядов, как они были и среди немцев, и среди поляков и даже, как ни странно, среди евреев. Но правость правости рознь. Историк Карамзин, к примеру, может считаться человеком правых убеждений. В своей известной записке Александру Первому "О старой и новой России" он выступает, как государственник. Он категорически против ограничения власти монарха и заклинает Александра Первого ни в коем случае не идти на дарование стране конституции. Он за единство и неделимость России и так далее. Вместе с тем не случайно его политические взгляды некоторые историки определяют, как либеральные. Например, В. В. Леонтьев («История либерализма в России. 1762 -1914.» М„ 1995 г.). Что касается религиозных воззрений Карамзина, то и они однозначно определяются, как деизм. Не будем вдаваться в определение этого термина, поскольку это определение можно найти в любом энциклопедическом словаре. Не мешает также знать, что историк масонства прошлого века, немецкий масон Финдель считал, что именно для проведения идей деизма и было создано масонство нового времени. Так в чем же дело? Одни говорят о реакционных взглядах на природу власти в России, другие - о его либерализме. Дело в том, что в своих взглядах на природу власти в России, на власть самого монарха Карамзин - рационалист. Для него монарх это нечто вроде пожизненного президента, это просто единоличная власть, символ самого государства. Государство воплощено в лице одного человека, персонифицирующего всю его мощь. Но такого рода учения о государстве и его главе были характерны как раз для просветительской философии, и в том числе для масонства в его оккультно-теософских теориях. Эта точка зрения нашла свое выражение и в известном сочинении Сен Мартена. Здесь мы находим и воззрение на главу государства, как на "святого царя".

Все это необходимо знать, чтобы не попасться на удочку "патриотической" демагогии нашего времени. "Правость" имеет свои степени свои градации, свои оттенки и тона. И палитра этих сочетаний всяких тонов, степеней и взглядов на разные вопросы политического и государственного устройства могут быть самые причудливые. По крайней мере, надо иметь в виду, что и "правость" имеет свои правые и левые фланги, и "левость" имеет точно также свой правый и свой левый край.

Если мы теперь вернемся к вопросу о дворянстве и аристократии, то должны учитывать наличие в этой среде и своих левых и своих правых. Было бы легкомысленно, понятно, записывать всех решительно представителей знатных родов исключительно в левый лагерь. Были и правые в этой среде. Были и по-настоящему правые. Но надо сказать, что значит "по-настоящему". Эталон правости несложен: неограниченное никакой конституцией, никакими представительными органами Самодержавие. Рядом с Самодержцем должен находиться Патриарх, как выразитель интересов Церкви, первый среди архиереев. Законы государства не должны расходиться с церковными канонами, а в случае такого расхождения приоритет должен отдаваться церковным канонам. Государь не вмешивается в собственно церковную область, так как Он есть сын Церкви, поставленный для охраны ее вероучения среди народа. Государь не назначает епископов, не перемещает их с кафедры на кафедру, вовремя собирает соборы, архиерейские и поместные, и так далее и тому подобное. Во внутренней политике Царь следит за тем, чтобы никакое учение, враждебное Церковному, не могло иметь место для своего распространения. Все просвещение народное должно находиться в руках и под контролем духовенства. Все Церковные праздники в то же время являются и государственными. На все государственные посты должны назначаться только Православные, что ни в коей мере не нарушает местной национальной жизни других народов и их религии.

Власть Царя не только не может быть ограничена, но она в своем принципе неограничима, так как она есть дар Божий, а не создание человеческого ума и его воли. Царь невластен что-то отрезать от этого дара и передать его другим, каким-нибудь "народным представителям". По этому воззрению, любое ограничение власти Царя незаконно.

Можно и дальше разворачивать формулу правости, но смысл ее очевиден из уже указанного. По этой формуле, кстати, большинство нынешних наших публицистов, считающих себя правыми, могло бы вполне, в те времена, когда правость была формулой самой повседневной жизни, угодить "в железа", "в сруб", а то и просто "в жидовствующие".

Но уже в XX веке и среди аристократов и среди дворян русских немного можно было найти людей, целиком придерживающихся эталонной правой русской мысли.

"Гуманизм" своим угаром капитально отравил сознание русского общества. И это тем более легко было сделать, что не менее одной трети высшего чиновничества состояло из "немцев". Сколько среди этих "немцев" ... было действительно немцев, а сколько иудеев, выходцев из Германии, сказать никто не может. В правительстве Николая I по крайней мере два министра были евреями - Канкрин и Нессельроде. Еврейская кровь присутствовала в роде Вяземских (от Шафирова через дочерей) и у Самариных (оттуда же, от Шафировых). Такая пестрота русского высшего дворянства и знати в смысле подлинной этнической принадлежности изначально предопределяли внутреннюю слабость Империи. Петр Первый открыл ворота не Европе, а колонизаторам, причем, не европейским, строго говоря, не немцам... И "Европа", и "немцы" - все это лишь иносказательные термины. В конце 20 века мы имеем возможность подвести какие-то итоги, сделать какие-то выводы. И эти выводы, эти итоги очевидны даже для малолетних детей дошкольного возраста. "Немцами" и "европейцами" можно, конечно, забавляться, если боишься прослыть антисемитом и потерять место в банке или редакции богатого журнала. На самом деле Петр открыл дорогу иудаизму в виде "просвещения" со всеми его составными частями. А эти составные части в своем многообразии прикрыты философскими и политическими терминами, заимствованными из латинского языка. Что, например, может значить такое положение иудаизма, согласно которому "законы отношения в обществе более важны, чем законы, относящиеся к связи с Творцом" и что "главное в Торе - любовь к другим", а любовь к Создателю имеет лишь вспомогательное значение, а овладеть Торой можно только через любовь к другим, вне отношения к Творцу (Лайтман. Каббала. Новосибирск, 1993, ч. 1, с. 27- 28). А это в своем реальном воплощении означает, что все средства для реализации этого фундаментального принципа будут вкладываться в литературу, и художественную, и историческую. Это означает, что будет находить себе место реализация психологизма и экономического материализма. В одном случае в художественной литературе, в другом - через литературу историческую. Ведь надо заметить, что отношение человека к человеку и к самому себе и составляет сам нерв художественной литературы.

Вероятно, в завязавшейся полемике на страницах "ЧС" немногие заметили именно этот аспект проблемы. Чтобы его понять, надо не столько теоретизировать и цитировать одного мыслителя за другим, сколько терпеливо читать и внимательно перечитывать Жития Святых. Житий много. В них есть все - и история, и география историческая, и материальные отношения людей и тонкая психология внутреннего мира человека. Но все это дано в его отношении именно к Богу. И именно этому отношению подчинены все остальные аспекты жизни действующих лиц житий.

Петр, открыв дорогу "просвещению", собственно подготовил торжество иудаизма в России и ее превращение в XX веке в чисто иудейскую колонию, в иудейскую провинцию. И этот ход от Петра Первого до власти абрамычей, гусинских и прочих кровососов лично мне представляется совершенно логичным. Вслед за "просвещением" пришли масоны с каббалой в руках, с языческими и сатанинскими обрядами. Именно масонство стало поглощать один дворянский род за другим. В сущности говоря, "дворянская культура" XVIII и XIX веков вся находится под знаками "циркуля и наугольника". Это хорошо видно по архитектуре дворянских усадеб и особняков, с их декоративной лепниной в виде всевозможных масонских символов. Нет даже смысла перечислять эти символы, обычно относимые к античным сюжетам.

Надо скорее удивляться не тому, что на фоне экономического расцвета произошла революция иудейская, а тому, что она не произошла раньше. Но, с другой стороны, русский человек может произвести бунт, но не революцию. Революция, требующая больших денег, большой лжи, цинизма, хитрости, жестокости совершенно не в натуре русского человека. И не случайно, что пока еврейство не вышло на политическую арену, никакой революции быть не могло. Но именно масонство открыло дорогу еврейству на сцену политической жизни страны, дало евреям образование за государственный счет, ввело образованного еврея в сферу культуры и экономики, создало сочувственное настроение к "вечно гонимым".

Чтобы ответить на вопрос, почему монархисты, черносотенцы не смогли одолеть врага русского народа - "революцию" в лице всех этих гоцов и гершуни, в совокупности с русскими пошляками, надо, конечно, представлять себе расклад политических сил в Империи и особенно, в среде среднего и высшего чиновничества. И, конечно, необходимо хотя самым беглым образом посмотреть на положение масонства в России. Тема, самым непосредственным образом связанная и с правым лагерем и левым. Нет смысла вдаваться в подробности, поскольку этому вопросу посвящено немало публикаций.

Отметим некоторые черты этой темы.

При Александре Первом масонство расцветает и его идеи входят в правительственные акты и становятся путеводной звездой внутренней политики Александра Первого. И не только внутренней, но и внешней. Реформа Сперанского в системе внутреннего управления дала возможность карьеры разночинцу, о чем уже было сказано. М. М. Сперанский принял самое активное участие в составлении учебной программы для Духовных академий и ввел богословское образование на началах немецкой философии и мистиков-каббалистов. Все, что было издано Типографической кампанией московских розенкрейцеров (Новиков, Шварц, Лопухин, Тургенев и др.) было введено в библиотеки академии, и чтение этих мистиков среди студентов Духовных академий отныне стало поощряться. С другой стороны - по всей стране открываются отделы экуменического Библейского общества, в котором рядом с лютеранином, англиканом, методистом и квакером восседали Православные архиереи. Характерна сама идея общества: Святое Писание само по себе, минуя Церковь, ее таинства и ее священство, так будет воздействовать на сердца читателей, что те будут совершенствоваться прямо на глазах. Для достижения земного рая и превращения рода людского в ангелоподобных существ надо просто издавать Библию.

Во внешней политике идеология масонства нашла себе выражение в акте Священного Союза, которым провозглашалось безразличие к вероисповеданиям вообще, и намерение создать из европейских народов одну "христианскую нацию", которая будет жить по законам евангельским. А эти законы начертаны у каждого человека в сердце. Надо просто сказать - любите друг друга - и все полюбят.

Правда, в 1822 году Александр Первый запретил масонство, но, несомненно, это запрещение было инициировано самим масонством.

Просто к этому времени масонству было важно уйти из поля зрения широких общественных кругов и сосредоточиться в научной, культурно-творческой и правительственной сферах. В апреле 1826 года запрещение было повторено. Было бы наивно думать, что во времена царствования Николая Первого масонство действительно ушло из политической жизни страны. Известно о существовании масонских ложи в Москве, и в провинции. Существенно то, что свою принадлежность к масонству в это время - тридцатые и сороковые годы - многие и не скрывали. А.Григорьев признается в этом Фету, кто-то из друзей Григорьева в ответ на его рукопожатие со специальным знаком, громко говорит, что никогда не поверит, что Григорьев - масон. О друге Григорьева, втянувшего его в ложу, было известно всем однокашникам по университету, что тот масон. Бастионом масонства в это время, как и в позднейшее, остается московский университет. Среди масонов в этой среде мы видим и Б.Н.Чичерина, и С.А.Муромцева и наставников Вл.Соловьева - И.И.Янжула и М.М.Ковалевского, а также проф. Д.М.Петрушевского и проч. и проч. В сущности, как и во времена Новикова, весь преподавательский состав университета был одной масонской ложей. Иначе и быть не могло. В 80-е уже годы, по сообщению Маргулчеса, во французские ложи вступило не менее 80 членов ученой корпорации Москвы. Вступали по преимуществу в заграничные ложи во время научных командировок, которые могли длиться по два-три года. И именно в этой, университетской среде вызрела иудейско-кадетская партия, как только для создания политических партий возникли внешние условия. Все наличные силы для создания такой партии полностью созрели к началу 20 столетия. Отсюда дисциплинированность этой "профессорской партии", ее прекрасное финансовое положение, ее беспринципность и лживость. Эти качества были замечены русскими журналистами уже с первых шагов ее. А ведь, опять же, в руководство ее, да и в среднее звено, входили всё профессора, народ ученый и начитанный и в разной степени продажный и лживый.

С конца XIX века начался расцвет масонских лож и всевозможных оккультно-теософских организаций, рекламирующих себя также активно, как и сегодня. В стране начинают действовать с разрешения Столыпина, около двух десятков всевозможных масонских Лиг: Лига образования. Лига Мира и т.д. и т.д. Масонство вообще становится модной, как и сегодня, темой. Читаются лекции, выходят апологетические работы по истории масонства. Не известно ни одного случая административного преследования, не говоря о судебном, кого-нибудь за принадлежность к масонской ложе. А между тем, и правые газеты, и умеренно правые, и иностранные, получаемые в России, содержали многочисленные данные о принадлежности тех или иных лиц к масонству. Мелькают имена Витте, Столыпина, В.Маклакова, Кедрина, А.Белого и многих других.

На этом-то фоне и происходило вызревание правых сил и их объединение. Происходило медленно, без особой помощи правительства, а то и наталкиваясь на явное противодействие. Было бы неверно считать, что в ученой среде, среди видных чиновников и в среде "творческой интеллигенции" не было людей более или менее правых взглядов. Среди предшественников черносотенцев 20 века надо назвать имя Каткова. Яркий публицист, государственник, он проявил немалое мужество и с большим талантом выступил против разгорающейся во времена Александра Второго революции. Его голос отчетливо прозвучал в связи с восстанием польской шляхты в январе 1863 года. До этого времени все органы печати были исключительно либеральными, а цех пишущих достаточно дисциплинирован. В эти же 60-е годы впервые, как кажется, было употреблено слово. "русофобия". Оставляя вопрос открытым для читателя, чтобы дать ему возможность до следующего номера вспомнить, кто впервые употребил этот термин, думаю нелишним начать следующий очерк с творчества Михаила Никифоровича Каткова.

Никакие однотипные краски в описании русского общества не могут претендовать на стопроцентную верность. Но без определения общей тенденции нельзя вообще понять ни причин, ни следствий политической обстановки в России. Что касается общественного настроения на протяжении 19 века, то оно часто колебалось, сдвигаясь то вправо, то влево. И дело правительства было уловить эти колебания и использовать их для укрепления государственного режима.

Увы, мнение декабриста Штейнгеля, выраженное им в записке Николаю Первому, что в недрах самого правительства надо искать корни смуты, осталось злободневным и для времен царствования Николая Второго. Тем не менее, для нас важно знать тех, кто выразил в полный голос свои правые убеждения и ценой своей жизни или материального достатка отдал всего себя русскому делу.




Следующая статья     Содержание номера